— Компания потеряла в цене сто семьдесят миллионов за последние два дня, — проговорил финансист, качая головой. — Если мы не остановим панику и не дадим опровержение, причем, такое, что заткнет всем рты, то к концу недели «Кирстэн индастриз» будет стоить на треть меньше, это в лучшем случае. К тому же, зашевелились кредиторы. Те банки, что давали рассрочку, просят пересмотреть условия договора.
— Они отказываются от своих обязательств? — кажется, удивить меня было сложно, но банкам это удалось.
— Они просят поменять рассрочку на кредит или погасить большую часть долга, — уклончиво ответил директор. — Я попытался потянуть время, встреча назначена на пятницу. Два дня — на большее они не согласны.
— Значит, у нас есть два дня, — протянула я, откидываясь на спинку кресла. Внезапно накатила усталость. Всепоглощающая, словно я только что почувствовала, какой столб атмосферного давления давит на мое тело. Мы снова остались одни, только говорить слова поддержки не хотелось. Мне сейчас вообще ничего не хотелось. И, судя по лицу Стивена, его одолевали те же мысли.
— Может, сбежим? — я нервно хихикнула. Стивен поднял удивленный взгляд. — А что? Соберем вещи и рванем на остров!
— И выбросим телефоны. Сколько у тебя налички? — голос мужа был собран и деловит. Я пораженно уставилась на него, пытаясь понять: шутит ли?
— Ты сейчас серьезно?
— Конечно! Пошлем все к чертям, пусть сами расхлебывают, а мы — отдыхать!
— Так нельзя, Стивен! — медленно проговорила я. — Мы не можем сейчас все бросить, только не сейчас! Как тебе вообще подобное могло прийти в голову?!
— Узнаю свою Дороти, — довольно сказал Стивен, подпирая подбородок рукой. Из уголков лучистых голубых глаз разбежались лучики смеха. — А то раскисла, руки опустила и сидишь себя жалеешь!
— Вот ты!.. — облегчение от того, что он просто пошутил, было огромным. Но встряска ожидаемо помогла, заставив взять себя в руки. — Надо найти Алана.
— И засадить его за решетку!
— Если сможем доказать, что отравление мышей и слив информации организовал он, то да.
— Ты действительно готова его посадить? — потрясенно спросил Стивен.
— Да, — я пожала плечами. — Если он решил лишить меня компании, я лишу его свободы.
Звучало, конечно, внушительно, но на деле найти Хамфри не получалось. Он по-прежнему не выходил на связь, и было хорошо, если не покинул страну. Акции продолжали падать, и дома мы уныло смотрели вечерние новости, впервые сидя на диване в гостиной, обнявшись. Может, стоило порадоваться хотя бы этому — тому, что ругаться, выяснять отношения, отдаляться друг от друга не хотелось, напротив — хотелось быть рядом каждую минуту. Чувствовать поддержку, пусть это было даже простое прикосновение, простое пожатие руки или слабая улыбка. И ночью, когда я уже ложилась спать, пришел Стивен. Спокойно, непринужденно зашел, будто делал это каждый вечер, забрался под одеяло и подтянул к себе, обнимая, словно закрывая от всего мира. Я глубоко вздохнула, не в силах сдержать улыбку, понимая, что он чувствует то же самое — потребность быть рядом.