— Леди Грейсток, скажите, вы не в родстве с Грейстоками из Клиффорда? — Лорд Бишоп, перестав сверлить глазами жену, вспомнил об обязанностях хозяина и вновь любезно склонился к Луизе.
— Да, моему предку титул присвоила королева Елизавета, — кивнула Луиза, выныривая из мрачных мыслей о перспективах замужества. — Поместье Клиффорд находится на юге Англии, неподалеку от Бристоля. Дому более двухсот лет.
— Я был неплохо знаком с графом Грейстоком, вашим дедом. Помнится, после его смерти мне довелось пару раз видеть и вашего отца. Он производил впечатление приятного молодого человека, правда, склонного к авантюрам.
Луиза против воли почувствовала симпатию к человеку, знавшему ее отца.
— Вы давно живете здесь? — Она попыталась вспомнить то немногое, что говорила о муже Франческа. — Леди Бишоп рассказывала мне, что вы прибыли в Америку по делам…
— Да, по делам, — небрежно обронил лорд Бишоп, нарезая сочащийся соком кусок мяса. — Однако сметающая все на своем пути сила любви спутала все мои планы. — Задумчивая улыбка, на мгновение появившаяся на суровом лице, преобразила его до неузнаваемости, разгладив морщины и заставив глаза вспыхнуть давно забытым светом. Некогда он был невероятно красив. Звонкий смех Франчески разрушил очарование, превратив губы лорда Бишопа вновь в тонкую линию, а глаза — в ледышки. — Впрочем, как и любое чувство, она имеет свойство проходить, — вполголоса заметил Бишоп и скептично скривился.
— Полагаю, дела на плантации отнимают слишком много времени. — Луиза посмотрела на широко улыбающегося мистера Уоррингтона и ощутила досаду — с ней он так никогда не смеялся.
— Да, рабы имеют свойство периодически бунтовать, — протянул лорд Бишоп. — Время от времени приходится усмирять их порывы. Но, думаю, это не тема для разговора с юной леди. — Он тонко улыбнулся, склонив голову на бок.
— Отчего же, — смело ответила Луиза, — я имела удовольствие наблюдать за тем, как мистер Уоррингтон казнил бунтовщиков.
— Уоррингтон слишком мягок, — поморщился лорд Бишоп. — Его методы не подходят мне. Я предпочитаю грубую силу уговорам. Скот понимает лишь кнут.
Луиза поспешно опустила голову, сжав губы, пытаясь унять рвущееся наружу возмущение. Она была поражена презрительности, с которым лорд Бишоп говорил о рабах. Ей казалось, что на «Магдалене» равнодушны к рабам, но пренебрежение, с которым относились к ним Бишопы, переходило все возможные границы. Это просто невероятно — считать подобных себе людей бездушной скотиной! Однако спорить с хозяином «Тризона» Луиза не могла, и все, что ей оставалось — кивнуть и обратить внимание на свиные ребрышки.