— Полагаю, это сравнение не уместно, — вскинулась миссис Пинс, поднимаясь. — И обсуждать это с прислугой не лучшая идея.
— С этой прислугой вы проводите немало времени, — ядовито парировала Адеола, тяжело опираясь на стол. — И вам это даже нравится. Или нет?
— Я думаю, вы забываетесь, Адеола, — ледяным тоном проговорила миссис Пинс.
— Я прекрасно знаю свое место, если вы об этом, — лицо экономки потемнело от гнева. — И я помню, что вы здесь не хозяйка!
— Но и не рабыня! — выкрикнула миссис Пинс и осеклась, виновато глядя на негритянку. Однако слово уже было произнесено, и Адеола, сжав губы, резко отвернулась, отходя к окну. На кухне стало очень тихо. Даже кухарка старалась мешать суп, не задевая стенки кастрюли. Миссис Пинс беспомощно взглянула на полную фигуру, которая буквально дышала обидой, и, дернув плечом, ушла. Луиза проводила ее долгим взглядом и посмотрела на Адеолу, которая подносила кончик фартука к лицу, стирая выступившие слезы.
— Она не считает вас… — девушка замолчала, не в силах подобрать определение к слову «раб», которое не обидит Адеолу.
— Она считает меня тем, кем я являюсь, мисс Луиза, мэм, — мягко ответила Адеола, возвращаясь на свое место за столом. — Я живу здесь уже шестой год, и этот дом стал для меня родиной, которой меня когда-то лишили. А масса Томас для меня как сын, хотя я его и не растила. Он всегда тепло обращается со мной, и потому я иногда забываю, кто я и где мое место. — Адеола тяжело вздохнула. — Простите меня, мисс Луиза, мэм. Простите, если оскорбляю вас своим поведением.
— Ну что вы! — смутилась Луиза, глядя в полные слез глаза негритянки. — Вы не видели экономку в моем доме в Лондоне! Я думаю, иногда ее боялся даже мой отец! А своей строгостью и властностью она заткнула бы за пояс любого камердинера!
Думаю, мистер Уоррингтон согласился бы с тем, что я скажу: вы не рабыня, Адеола, вы — член семьи!
— Ох, мисс Луиза, мэм! — всхлипнула Адеола, протягивая пухлые руки и заключая в свои необъятные ладони хрупкие ладошки Луизы. — Вы — ангел! Чистый ангел!
— Я приду к вам на праздник, — решилась Луиза, с удовольствием наблюдая за тем, как лицо Адеолы озарилось радостью. — Только я не знаю, надо ли что-то принести и в чем прийти.
— О, Зэмба расскажет, — широко улыбнулась Адеола.
— Только мне бы не хотелось, чтобы миссис Пинс об этом узнала, — понизив голос, проговорила Луиза.
— Не узнает, — сверкнула белками глаз негритянка. — Ничего не узнает.
* * *
— Бри — мой самый любимый праздник! — Зэмба тараторила, не переставая причесывать медовые волосы своей госпожи. — Это праздник плодородия, урожая, праздник любви. В этот день зачинаются самые сильные и ловкие дети, а женщины молятся лоа — духам, чтобы они заметили их и наградили ребенком. В эту ночь способны исполниться самые сокровенные мечты, ведь лоа сходят с небес, чтобы передать наши просьбы Богу-создателю Нсамби*.