Музыка становилась громче, и вот уже все слуги и рабы кружились в одном непрерывном танце, почти сливаясь в жарких объятиях. Скрытая в темноте, Луиза жадно следила за ними, уже не пытаясь отгонять чувственные картины, что охотно вставали перед глазами. Она была почти частью этого примитивного действа, почти плясала в круге света среди людей, что выкрикивали что-то невнятное своим богам, припадая к земле и вознося руки в небеса. Сколько времени это длилось: несколько минут или несколько часов? Луиза не могла себе сказать. Она знала лишь, что огонь, разгоревшийся в теле, выжигал ее изнутри, оставляя после себя пылающее нечто. Как во сне, она принялась медленно раскачиваться в такт музыке, запустив пальцы в густые волосы, позволяя ленте соскользнуть вниз, расплетая тугие пряди. Качнув головой, Луиза позволила им упасть светлой волной, скрывая лицо, рассыпаясь по плечам. В груди пульсировал ритм, разливаясь по венам.
Сквозь паутину волос Луиза наблюдала за танцующими, которые стали расступаться, вновь пропуская унгана в центр. Следом вышла мамба и закружилась так стремительно, что юбка вспыхнула кровавым маревом. Две прислужницы вышли из ритуального дома, неся в руках что-то трепещущее и явно живое.
Луиза вздрогнула, наблюдая за тем, как унган принимает из рук мамбы черного петуха, недвижимо сидевшего в руках колдуньи. Тошнота подступала к горлу, но ужас, что парализовал, не давал сделать шаг, хотя отчаянно хотелось бежать, бежать без оглядки подальше отсюда. Сверкнул нож, и алая кровь брызнула на белоснежные одежды колдуна, расплываясь бордовыми пятнами. Присутствующие медленно потянулись к унгану, подставляя свои лица, руки под кровавый дождь, что рассыпал перед собой колдун, размахивая обезглавленным петухом. Барабаны на миг смолкли, и Луиза вздрогнула, вынырнув из смутного транса на поверхность. Глубоко вздохнув, она бросилась в лес, стремясь покинуть ставшую жуткой поляну, заполненную окровавленными людьми.
Она бежала, не разбирая дороги, цепляя волосами нависавшие над головой ветки. Барабаны снова зазвучали, будто пытались догнать Луизу, и та, остановившаяся было, чтобы отдышаться, припустила еще быстрее, чувствуя, как их магический ритм снова проникает под кожу, наполняя разум яркими картинками увиденного.
Темная и безмолвная «Магдалена» в любое другое время напугала бы Луизу, но сейчас казалась ей самым желанным местом на земле. Она стремительно влетела на кухню, прикрывая за собой дверь, чувствуя, как колотится где-то в горле сердце. Или это продолжали бить барабаны, отбивая свой чувственный ритм?