– Ну, друг Петя, – вновь обратился к нему монстр, – нет ли у тебя желания поговорить?
– Есть, – быстро ответил Петя.
– Прекрасно, прекрасно. А разговор у нас с тобой, друг Петя, будет непростой. Это, не побоюсь этого слова, самый важный разговор в твоей жизни. Понимаешь, о чем я?
Петя понимал. Прекрасно понимал. Лучше, чем ему хотелось бы.
– Я все скажу! – пропищал он.
– Скажешь, скажешь, – заверил его Цент. – Все скажешь. И начни-ка вот с чего: поведай мне, друг Петя, знаком ли ты с девушкой Машей?
Затем Цент стал описывать эту самую девушку, и Петя быстро понял, что речь идет о Маше, которую спасли от мертвецов Виталик и Костик.
– Да, да, я ее знаю, – быстро сказал он. – Она сейчас в нашем лагере. Она….
– Тсс! – прервал его Цент. – Вот тебе еще один добрый совет – отвечай только на те вопросы, которые задают.
А затем, дабы закрепить урок, вновь пустил в дело щипцы. Петя кричал и плакал, чувствуя, как его мужское начало превращается во что-то непоправимо бесформенное. Он с мольбой уставился на худого мужчину с керосинкой, но тот лишь отрицательно мотнул головой, давая понять, что не в силах ничем помочь ему.
– Мне так жаль, – чуть не плача, признался Владик, наблюдая за муками несчастного паренька. – Я этого не хотел.
Цент убрал щипцы, но Петя еще целую минуту после этого не мог остановить льющийся изо рта крик. Щипцы-то ушли, а вот боль осталась.
– Ну, все, все, – ласково сказал монстр. – Хватит уже кричать. В этом погребе акустика, как в Большом театре.
Петя с немалым трудом сумел заставить себя закрыть рот. Между ног пульсировала острая боль, которая явно свидетельствовала о том, что отцовскому капиталу нанесен немалый урон. Петя забеспокоился о том, сможет ли он стать папой. А затем, словно опомнившись, забеспокоился о другом – сможет ли он вообще кем-либо стать? Каковы его шансы покинуть этот погреб живым?
– Так, друг Петя, – продолжил монстр, – а теперь такой вот вопрос: трогал ли ты вышеупомянутую девушку Машу своими грязными ручонками?
Петя уже хотел сказать, что нет, не трогал, но внезапно вспомнил, что да, трогал. Действительно ведь трогал. А бородатый монстр внушал ему такой ужас, что соврать ему он просто не осмелился.
– Трогал, – пропищал Петя. – Но я….
– Тсс! – вновь оборвал его монстр. – Значит, друг Петя, трогал?
– Трогал. Но….
– Тсс!
Петя послушно замолчал. Монстр стоял перед ним, словно о чем-то раздумывая, и лицо его было очень суровым. Страдалец перевел взгляд на второго мужчину, но и на его лице прочел осуждение. Пете показалось, что эти двое как-то неправильно истолковали его слова.