Привязанный за руки и за ноги к ветвям близко стоящих деревьев, перед ними предстал похищенный ночью Петя. Точнее, предстало то, что осталось от Пети. А сталось от него негусто.
Неведомый монстр располосовал Петину тушку от паха до горла, и выгреб из нее все содержимое. Грудная клетка была разрублена и распахнута, ряды ребер смотрели в стороны, подобно створкам ворот. Половые органы Пети выглядели так, будто их сунули под стотонный пресс. На руках, ногах и лице алели многочисленные следы от порезов – судя по всему, паренька долго и яростно терзали, медленно, по капле, выдавливая из него жизнь. Один глаз отсутствовал, его то ли вырезали, то ли выдавили, второй полностью заплыл, превращенный в узкую щелку огромной, на половину лица, гематомой, которую могла оставить после себя пудовая кувалда или аналогичный инструмент.
Под телом несчастного Пети его внутренние органы не валялись, из чего можно было заключить, что пытали и убили его где-то в другом месте, а затем притащили сюда и повесили на ветвях для просушки. Повесили не для красоты. Повесили, дабы его соратники полюбовались на изуродованный труп своего друга.
– Валим! – хрипло крикнул Ратибор. Он тряс Артура за плечо, старясь привести того в чувства, но взгляд соратника был мутный, а изо рта, вместе с каплями рвоты, вырывался какой-то жуткий хрип. Хрип человека, лишившегося рассудка от ужаса. Лошади под ними нервно плясали, то ли напуганные видом зверски умученного Пети, то ли чуявшие что-то недоброе, притаившееся поблизости.
Вдруг передние ноги лошади Ратибора резко провалились в какую-то яму, умело скрытую набросанными сверху ветками и присыпанную листвой. Всадника бросило вперед, и он вылетел из седла, со всего маху грянувшись о землю. В глаза его потемнело. Он изо всех сил пытался удержать гаснущее сознание, но не преуспел в этом. Все-таки вырубился. Ненадолго. Без сознания он пробыл не более минуты, а когда вновь открыл глаза, почувствовал боль в отбитой голове, и услышал рядом с собой болезненное ржание лошади. Перекатился на другой бок, и увидел своего скакуна, который судорожно извивался, лежа на земле. Обе передние ноги лошади были сломаны.
– Артур? – прохрипел Ратибор. – Артур?
Он поднял взгляд, и увидел лошадь соратника. Только лошадь. Всадник пропал из седла.
– Артур? – громче закричал Ратибор, поднимаясь на ноги. Его пошатывало, и он вынужден был схватиться руками за ствол дерева.
Артура нигде не было. Он исчез. На земле валялся его топор, а еще чуть дальше островерхий шлем с декорированной медью полумаской. На шлеме Ратибор обнаружил пятна свежей крови.