— Почему это?
— Дурная девка была. Горю Кощееву помочь не смогла, зато мелкие проблемы плодила исправно. Не поверишь, даже домовые вздохнули, когда я ее царю вернул. Да и все мы облегчение почувствовали. Так она нам в душу запала, что еще пять лет Кош запрещал любых царевен к нему доставлять, слишком крепка была память о той, первой.
— А звали ее как?
— Царевну? Аленкой звалась, — ответил за брата Тугарин, передернув плечами, — Бесова сестрица.
Как не пыталась я, как не напрягала память, но припомнить ничего про похищение царевны Алены не могла.
— И сколько лет назад это было?
— Так, почитай, восьмой год идет.
Быстро подсчитав в уме, я пришла к неутешительным выводам: похищениями они тут промышлять начали, еще когда мне девятый годок шел. Потому-то, наверное, ни про какую Алену я ничего и не помнила, маленькая в те года была, своими бедами занятая, и к сплетням не прислушивалась. Не интересовали они меня.
— То есть, вы уже восемь лет занимаетесь похищениями людей?
— Эх, краса-девица, — хохотнул Горыныч, — мы этим всю жизнь промышляем. Просто до царевен нам раньше дела не было. Проблем от них больше, чем выгоды.
— Так если уж они такие проблемные, зачем похищать-то их? — едко поинтересовалась я.
— Не злись, Василиса, ты очень ладная царевна. Чувств не лишаешься, истерик не устраиваешь, да и в покоях своих не запираешься. Я теперь уверен, что не просто так тропка тебя к Гиблой реке вывела, с умыслом.
— Ладная, — пробормотала я, ровняя исписанные листы. Знали бы они, что принцесса из меня хорошая вышла, потому что княжна я… интересно, что бы было, если бы узнали? Домой вернули, не раздумывая? Или съели за то, что обманывать их вздумала?
Проверять почему-то совсем не хотелось.
Глава 4. О богатырской удали да царской силе
Банница сбежала от меня после третьего провокационного вопроса. Не захотела она признаваться было ли раньше лучше и насколько в худшую сторону все ушло с приходом к власти Кощея Бессмертного. Я два часа вылавливала ее в купальнях. Подношениями, гостинцами, просто добрым словом выманивала. В итоге соблазнила чаркой медовухи, но так ничего полезного узнать не смогла. Медовуху она пила, пока я вопросы задавала, а как допила, вместо ответа запустила чаркой в мою голову, вытрепала все нервы и утекла вместе с водой, издевательский подхихикивая.
— Тфу ты, пропасть! — выругалась в сердцах я, беспомощно заглядывая в темный, узкий водосток, куда так удачно смыло наглую нечисть.
Подготовка к возвращению в дом родной началась как-то не так, и затея моя, выспросить у банницы — одной из старейших обитательниц этого замка, что-нибудь эдакое, за что меня Кощей точно прочь погонит, не удалось.