— Почему я должен искать тебя по всему замку? — отражаясь эхом от каменных стен, по моим нервам прошелся писк Мыша, важно топающего ко мне по влажному камню. Поревзилась со мной банница на славу, огладив водой все углы купальни, не позабыв даже про потолок, с которого теперь капало. А с меня вот не капало даже, с меня просто текло, но и это не могло усмирить мое желание задавать неудобные вопросы. Жаль, некому… Мышь-то сразу, жестко и бесповоротно отказался жаловаться на своего царя. Мол, чтобы Кощей не сотворил, так гля государства лучше будет.
— Что случилось? — полюбопытствовала я, выкручивая подол сарафана.
— Лихо Одноглазое желает тебе свою историю рассказать. — Мышь вздохнул. — Надеюсь, обереги от сглаза у тебя сильные.
В словах его, в озабоченном выражении мордочки и потухших глазах мне чудился страх и это беспокоило.
— Я переоденусь…
— Заставишь ее ждать? — ужаснулся Мышь. — Так иди, чай не околеешь, зато на будущее уразумеешь, что с мелкой нечистью лучше не забавляться.
Я бы могла с ним поспорить, в конце концов, здоровье мое дорого в первую голову мне, а не этому проблемному крысу, но не стала. Имелась невесть откуда взявшаяся уверенность, что спорить не стоит.
В кабинет шли мы как на казнь. Я нервничала предчувствуя беду, Мышь же просто трагически молчал, и от этого становилось только страшнее.
Обычно тесный от скопления нечисти, сегодня коридор близ моего рабочего места, оказался непривычно пустым. Даже бесы куда-то делись, хотя они обычно всегда рядом ошивались, пытались дело свое наладить. Кому очередь придержать, кому товары заморские продать. Да подозрительного качества, да непонятно зачем они нужны, зато дешевые…
— Не к добру это. — пробормотала я, нерешительно берясь за ручку двери. Мышь нервно хохотнул.
Заглянув в кабинет, узрев пошатывающуюся, опирающуюся всем весом о столешницу и держащуюся за голову Бежану, не сдержала испуганного смешка и я.
Расположившаяся на стуле, напротив стола, высокая, худая и какая-то нескладная женщина, обернулась на звук, позволив мне увидеть свое вытянутое, будто бы изможденное, истерзанное морщинами лицо и черную вышитую повязку, укрывающую правый глаз, в то время как левый, большой, необычно круглый смотрел на меня с усталым интересом.
— Здорова будь, матушка. — проскрипела она, поднявшись мне на встречу.
— И вам не хворать. — прошептала я, с трудом подавив недостойное желание сбежать. — Что случилось?
— Я споткнулась. — жалобно проныла Бежана. — А когда встать попыталась об стол ударилась. Василисушка, спасай.
— Проходи, царевна, садись. — велела Лихо, будто это я к ней пришла. Да не просто так пришла, а с просьбой. Но спорить я не стала, прошла к столу, чувствуя, как тонкий ободок серебряного колечка, призванного от дурного глаза оберегать, нагревается на указательном пальце. И чем жарче оно раскалялось, тем сильнее сжималось от страха сердце.