Старший змей обернулся — то ли расслышал мой призыв, то ли почуял неладное, увидел как царь его с неторопливой целеустремленностью недавнего трупа поднимается с пола, как не видно крови на черной рубахи и не разглядеть жизни в омертвелых глазах. Аспид выругался с отчаянной злостью, привлекая к проблеме внимание сыновей. Про Ивана они забыли в тот же миг.
Я сидела как сидела, на третьей ступени, подобрав ноги и боясь шевельнуться, пока три Змея пытались усмирить своего царя. И камень крошился под их ногами, стены стонали, а я почти сразу зажала уши, уткнувшись носом в колени, чтобы не видеть и не слышать. Порывы чужой магии сильной и беспощадной, рвали подол сарафана, ерошили мои волосы, завывали в темной вышине сводов.
Продолжалось ли это часы, или минуты я не знала, но к тому моменту, как гром затих и ураган погас, а я смогла открыть глаза и осмотреться, тронного зала больше не существовало, это были развалины, нетронутым островком безопасности осталась лишь лестница ведущая к трону и, собственно, сам трон.
Ивана видно не было и нельзя было сказать погребен ли он под каменными обломками, или сумел уползти раньше, чем его пришибло.
Побитые, тяжело дышащие змеи, с натугой прижимали к полу Кощея. Тому тоже досталось, но выворачивался он с молчаливой, устрашающей решительностью, в любое мгновение готовый вырваться из крепкого захвата.
— Не сдюжим, — простонал Горыныч.
— Должны, — отозвался Аспид, темная кровь его лениво вытекала из глубокой раны на плече, мерно капая на спину придавленного к полу Кощея.
— В прошлый раз легче было, — отдуваясь заметил Тугарин.
— То первая смерть была, сейчас вторая. — напомнил Аспид пока царь его молча пытался вернуть себе свободу.
— А я… — язык не слушался, я сипела, будто голос сорвала, очень хотелось свернуться клубком и немного поплакать, но я упрямо откашлялась и немного увереннее даже чуточку громче спросила: — Я могу как-то помочь?
— Можешь, — согласился Тугарин, — не путайся под ногами.
И я осталась сидеть на ступенях, покорная и тихая все еще переживающая страшный момент Кощеевой смерти. Совсем нереальной сейчас, когда он рычал в бессильной злости, вырываясь из крепких тисков змеиной хватки.
Как царя утащили из зала я не видела…или видела, но не запомнила. Было сложно понять, где я нахожусь и что вокруг происходит — осознание случившегося настигло меня и не жалеючи приложило о суровую реальность.
Там, на ступенях, меня и нашел Вой, что вместе со своими волками пришел разбираться с разрухой учиненной Змеями и Кощеем.
— Эй, царевна, — когтистая лапа осторожно похлопала меня по плечу, — живая?