Мои приятные воспоминания прервал возглас Ольги. Я перевела на нее взгляд.
— Мать честная, — она медленно оседала, и если бы Аня вовремя не повернула кресло, то непременно упала бы на пол.
— Е-мае, — Вика подавилась кофе.
— Мама дорогая, — сказала Вилена, останавливаясь на пороге кабинета, выронив из рук какой-то пластиковый пузырек с голубой жидкостью.
— Божечки, — баба Зина схватилась за сердце, бросив швабру, которая с грохотом упала.
Они все смотрели на вход, и я перевела взгляд туда.
— Твою мать, — воскликнула я, тоже медленно оседая, правда Вилена уже пришла в себя, и подхватила меня под руки, не дав упасть.
На пороге стояла Маша. Черная короткая трапециевидная юбка сделанная под кожу и такой же пиджачок, который почему-то застегивался только на одну большую блестящую пуговицу посередине, открывая снизу вид на пупок с пирсингом, а сверху на красный лифчик. На глазах ярко-голубые тени, а по бокам нарисованы звезды со стрелками. Три килограмма румян и оранжевая помада на губах. Завершала эту картину большая красная роза, воткнутая сбоку в волосы. Ну и, конечно же, белые лабутены, к которым, как я поняла, прилагалась такого же цвета сумка со стразами, свисающая с левого плеча. “Твою мать”, “е-мае” и “мама ты моя дорогая” в одном наборе.
— Ты куда так вырядилась, чудище? — Ольга пришла в себя, продолжая тяжело вздыхать. Видимо, сил после увиденного встать у нее не было.
— На свидание, — Маша смотрела на всех по очереди. — А что не так?
— Ты себя в зеркало видела, звезда пленительного счастья? — спросила Вика, вставая, продолжая смеяться.
— Конечно, — обиженно ответила Маша, глядя на всех по очереди. — Ничего вы не понимаете. Это последний писк моды, я в журнале прочитала.
- “Работница” или “Крестьянка”? — поинтересовалась Вилена, поднимая уроненный пузырек с пола.
— Колхоз пятьдесят лет без урожая, — вздохнула тяжело Аня.
— Снежана, ну хоть ты скажи им что-нибудь, — у Машки на глазах появились слезы. — Чего они надо мной издеваются?
— Быстро прекратили, — я окончательно пришла в себя после увиденного, начиная соображать, что надо спасать ситуацию. — Лучше бы помогли, чем сидите и издеваетесь над человеком.
— Так мы только “за”, - сказала Аня, а девчонки все утвердительно закивали. — Но, боюсь, — Анька заржала, — такую красоту уже ничем не испортишь.
— Подумайте, что можно сделать, — скомандовала я. — И хорош ржать. А ты, — кивнула Маше, — быстро за мной.
Я вышла из салона и направилась в магазин напротив. Машка семенила следом на двенадцатисантиметровых каблуках. Рыжая Юлька вышла из кабинета нам на встречу и остолбенела, замерев с чашкой черного кофе в руке, движение которой остановилось ровно на пол дороге до назначенной цели.