— Ну? Говори уже, Трущобин, чего тебе? А то дыру просверлишь.
— Привет, Агнешка! — одногруппник неловко переступил с ноги на ногу, продолжая меня рассматривать. — Я это, спросить хотел…
— Спрашивай, — разрешила, приподняв подбородок. — У тебя есть две секунды.
— Тут такое дело… Понимаешь, ходят слухи, что ты поспорила на Морозова. И типа на большую сумму — это правда? — Он неловко хохотнул: — Я, конечно, не верю, но мало ли…
— Нет, неправда.
— А чего тогда крутишься возле него?
— А чего ты по жизни такой кретин, а справки нет? Ты не оборзел ли в край, Родик?
Я пихнула парня в плечо, освобождая путь.
— Но, Агнешка!
— Рассейся в тумане, Трущобин, и желательно бесследно!
Я успела сделать в направлении кабинета всего пару шагов, когда услышала за спиной:
— Ладно, как скажешь. Поспрашиваю у народа сам …
Этого еще не хватало!
Пришлось повернуться и, выцепив парня за грудки, притянуть к себе. Пальцы у меня оказались сильные, и он удивился:
— Эй, спокойно, Корсак! Порвешь футболку!
— Если будешь много болтать, я порву тебе кое-что другое, — честно предупредила. — Стану крутиться не возле Морозова, а возле тебя, и, клянусь, тебе это не понравится. Оставь его в покое и не распускай слухи, понял?
— Я тебя услышал.
— Вот и молодец.
* * *
Не знаю, то ли у Клюквы напрочь отсутствовало чувство страха, а то ли она, и правда, непонятно как забрела на факультет физики, и теперь Морозко ей был нужен как воздух. Но только едва я вошла в кабинет истории, как снова увидела ее возле Кудряшки. А ведь я предупреждала!
Изогнувшись возле парня на последнем ряду, почти прильнув к нему, Элла Клюквина старательно хлопала тоскливыми глазками и что-то у Антона просила — она всегда у него что-то просила. Убила бы!
— Слиняла, быстро! — я произнесла это одними губами, обещая взглядом расправу на месте, и девушка решила не спорить.
Поджав рот, она стянула со стола сумку и исчезла по-тихому — Морозов даже заметить ничего не успел, роясь в рюкзаке и продолжая ей что-то объяснять.
Я подошла к его парте и села рядом. Обвела тяжелым взглядом любопытных, заставив их отвернуться — это у меня всегда получалось и без слов.
— Вот, Элла, твой расчёт задачи, а вот лабораторная. Ничего, сдашь с опозданием. Я понимаю, она сложная, так что был рад помочь…
Антон поднял голову, обернулся и встретился со мной глазами.
— А мне не нужно помогать, Морозов, — повернулась к нему. — Я в учебе привыкла рассчитывать исключительно на себя. Привет, Ромашка. А вот и я!
На этот раз Морозов завис на целую минуту — я не торопила, но взгляд держала. Выражение моего лица обещало мало хорошего, но тут уж я ничего поделать не могла. Достал он меня до самого сердца!