Но несмотря на внешний вид, она все так же, как в школе, мечтала сыграть Наташу Ростову и млела от мюзикла «Чикаго».
— А чем не вариант, Юлька? Чем тебе не эстетика, любительница артхауса и бурлеска? Ты у нас будущая актриса или кто? Ну, хочешь, я возьму у матери парик? У нее их целый арсенал. Кем ты у нас сегодня будешь — брюнеткой или блондинкой? Выбирай!
— Конечно, блондинкой! Спрашиваешь!
— Идет! — я встала с диванчика и направилась к фигурному столику. Подхватила из вазы красную розу и повертела цветок в пальцах. Подняла перед собой. — Вот эта мне кажется подойдет!
— И какое нафиг голубое платье, Агния? Я из джинсов месяцами не вылезаю, где я тебе его найду?
— В личном гардеробе Виолы Корсак, конечно, — я пожала плечами. — Или в моем. Это не проблема!
— А то, что я вас больше на пару размеров, тебя не смущает?
Долматова была больше размера на четыре. Но нет, меня это не смущало.
— Перестань ныть! — я оглянулась. — Найдем тебе какой-нибудь симпатичный балахон с прозрачностью до отметки «Секси».
— Ну, пипец! Да он от меня сбежит!
— Пусть только попробует! — я всерьез вскинула бровь. — Держи его двумя руками за уши, как зайца! Он уже в курсе, что ты немного с причудами.
— А как быть с английским? Я, конечно, могу что-то сморозить типа «Привет, как дела?», но на многое не рассчитывай.
— Скажешь, что стесняешься и вообще страшно нервничаешь в его присутствии. Ты его лучше о Космосе попроси рассказать, а потом слушай. Он милый парень, и умеет рассказывать так, что забываешь, где находишься.
Руки у Юльки упали, и она хищно улыбнулась.
— Тогда я и вот это беру! — девушка метнулась от диванчика к шкафу и сдернула с открытой полки дизайнерские солнцезащитные очки — мои любимые. Надела их на нос, глядя с вызовом из-за темных стекол — для нее все еще оставалось непонятным мое чувство к Морозову. — Давно о таких мечтала!
Я только усмехнулась — как объяснить другому человеку то, чего сам до конца не понимаешь, но чувствуешь больше, чем кожей? Это или есть, или нет — притяжение силой в необходимость дышать.
Я просто позвонила ей и все рассказала.
«Это пройдет, Агнешка! Точно говорю! Я десятки раз влюблялась, а сейчас хорошо, если вспомню, в кого! — у Юльки всегда был заразительный смех, вот и ночью, услышав его, я невольно улыбнулась. — Большинство из них такие придурки!
— Только не Морозов.
— Ясно. Стадия первая — слепой хомяк! Если поместить в колесо — будет бежать за объектом страсти, пока не откинет ноги. Мозги полностью отключены, угол зрения равен пятнадцати градусам, работает только сердце. Ничего, Корсак, скоро полегчает! Мой опыт доказывает, что эта стадия самая короткая! — Юлька вздохнула: — Хотя и самая болезненная.