– Папа знает. Если бы ты убрал свою гордость и нашёл бы его, то мы гораздо быстрее смогли бы узнать правду. Ты просто не хочешь показать свою некомпėтентность в этом вопросе.
От моих слов Мэйнард сурово свёл брови, но промолчал. Его скулы играли,и сам он казался недовольным ситуацией, в которую попал. Α я принципиально отвернулась от него: пусть мучается теперь, раз такой упрямый.
В замке стояла непривычная тишина. Мэйнард не стал настаивать на том, чтобы проводить очередное занятие. Но похвалил сквозь зубы мою сообразительность при создании шара с посланием, хотя по его словам, я всё равно сделала всё неверно. Эберт удалился к себе в помещение для прислуги,и мы остались в тишине зала одни. Где-то за окном прокричала птица и тут же замолкла, но это заставило Мэйнарда повернуть голову ко мне и отвлечься от своих мыслей:
– Почему ты раньше не сказала, что ты журналистка?
– Понимаешь, когда Густав рассказывал о тебе, он сказал, что ты ненавидишь журналистов.
– Не нравится он мне. Вечно что-то темнит. Конечно, я мог возмущаться на глупые сплетни в газете, но не стоило воспринимать всё так буквально. Я ведь в любом случае не бросил бы тебя после Трон-тер-Ланскота. Не смог бы. Странно,твой отец работал в той же газете, даже был одним из её основателей. И он дальше изучал заклинания. Он мог оставить где-то в редакции свои записи?
– Откуда мне знать. Это у него надо спросить. Ты же знаешь, где его искать.
– Ты права. Нам нужен он сам. Это преступление связано с тем, что знает только он. И ему придётся сказать тебе правду. Я был не прав, когда согласился на его условия, считая это лучшим выходом. Поскольку маг Филеон больше не сможет произносить заклинание, то они не смогут сделать ничего хуже, чем есть сейчас. За старухой установлено наблюдение, а охранник мага всё равно мёртв. Я отправлю кого-то из своих проверить спальню твоей экономки,и не возражай.
Я замолчала, поняв, к чему он клонит, а сердце забилось с сумасшедшей скоростью. Мы снова попадём в тот мир, в этот раз он не станет мне врать, а просто приведёт к папе. Пусть он даже хоть беглый преступник или предатель, мне всё равно. Главное, что он жив. А я сделаю всё, чтобы его освободить. Почему-то после всех слов Мэйнарда мне постоянно казалоcь, что он находится в тюрьме той самой Обители и Мэй успел с ним побеседовать в тот момент, когда я находилась в кабинете его начальника.
– Боюсь потерять тебя, – еле слышно произнесла я. - Меня ведь могут не выпустить, да?
– Надеюсь, что этого не случится, – ответил он. - Ты права. Какая разница тому, кто не видел и не вспоминал тебя много лет, до наших отношений. Я влюбился, как дурак, хотя знаю, что мне нельзя этого делать. Это происходит вопреки всему здравому смыслу. Мы оба можем принимать человеческую ипостась, а в этом мире она для тебя единственная. И сложно противостоять тому, что рождается здесь. - Он подошёл ко мне, взял мою руку и положил себе на грудь. – Пусть я и не человек, но это не мешает мне тебя любить, Фелли.