— Почему у тебя дрожат руки? Тебе не нравятся работы? — резким голосом выкрикнула художница. Она становилась мне неприятна. Однако я сделала усилие над собой и вымученно улыбнулась.
— Что ты! Они великолепны!
— А какая особенно? Покажи! — потребовала Роза.
Мне захотелось стащить с нее парик и вытолкать вон.
Но я снова себя сдержала и ткнула пальцем в первую подвернувшуюся репродукцию.
— Вот эта!
— Это портрет моего мужа! — гордо возвестила Роза.
Я взглянула на портрет, в который упирался мой палец. Все в тех же желто-синих тонах, выдаваемых за схожесть с Ван Гогом, был изображен пожилой рокер в бандане, косухе и рваных джинсах, сидящий перед ударной установкой. Лицо у него было открытое и приветливое. Странно, что Розе удалось это запечатлеть…
«Русский барабанщик…», — подумала я.
— Его зовут Жорж, — сообщила Роза.
Я непонимающе посмотрела на нее.
— Жорж?.. Разве он француз?..
Она опять сморщилась, словно захотела дополнительной порции имбиря.
— Ой, да какой там француз… Русский, Жора! Но сама посуди — что это за имя для мужа известной художницы?
Роза обмахнулась ажурной салфеткой.
— Жарко что-то…
И она вдруг сняла парик и оказалась коротко стриженной, как Наталья Крачковская в фильме «Иван Васильевич меняет профессию».
Я закашлялась. Потом промолвила:
— Да… Жорж гораздо лучше. А чем он занимается?
Роза положила в рот кусочек изумительного венского пирожного.
— Все той же никому не нужной ерундой… Музыкой. И представь себе, милочка! Он даже умудряется собирать небольшие залы! И гастролировать! Но в основном, по России — там его еще помнят… — она закатила глаза, словно удивляясь, как никчемного Жоржа, занимающегося ерундой, могут помнить в России. — Он ездит на гастроли раз или два в год. В этот, как его… Новосибирск, в Кострому и в…
И она назвала мой город!
Я застыла. Уснувшая было мысль немедленно проснулась и встревожилась. Бежать! Не знаю, как, но бежать вместе с ним, хоть в его чемодане!..
— Там ему нравится больше всего. Там прекрасная филармония!..
Дрожь волной прокатилась по моему телу.
— А когда он в следующий раз поедет в Россию?.. — спросила я, с трудом удерживая на привязи волнение.
Десятки мыслей носились в моей голове. Бежать вместе с ним. Бежать тайно. Бежать в качестве солистки его группы. Соблазнить его. Запугать его… И БЕЖАТЬ, БЕЖАТЬ, БЕЖАТЬ!..
Роза вновь напялила парик на голову.
— Боюсь, что никогда. Ему не подходит тамошний климат. В прошлый раз он подцепил там жуткую простуду и теперь мучается артритом. А артрит для барабанщика… Сама понимаешь…
— Понимаю… — глухо произнесла я, чувствуя, как обрубается сук, на котором я сидела, и голос мой дрогнул. Из уголка глаза выкатилась слезинка. Я постаралась утереть ее незаметно, но от Розы не укрылся мой жест.