— Может быть, позвать Аделаиду, что бы она сделала вам прическу?
Я посмотрела на нее бессмысленным взглядом.
Отбыл в Англию?.. Сырая и ветреная погода?..
— Какой сегодня день, Мишель?
— Суббота, мадам.
Горячий удар в солнечное сплетение, сгустки мыслей, перебивающих друг друга…
— Я позову Аделаиду Куприс.
— А кто такая Аделаида Куприс?.. — спросила я отстраненно, витая в мыслях возле вязкого пруда.
— Та парикмахер для торжеств, которая делала вам свадебную прическу. Неужто забыли?
Мне показалось, что Мишель оживилась, говоря об Аделаиде. Это было невероятно. Я покосилась на ее прическу — прилизанное «каре» под чепчиком.
Никакой Аделаиды я не помнила, как почти не помнила и саму свадьбу — она прошла словно в бреду и не оставила следа ни в моей душе, ни в памяти.
— Нет… — вежливо отказалась я. — Не надо Аделаиду.
Не найдя отклика на свое разумное предложение, Мишель поджала губы и задрала голову.
С достоинством взяв со стола пустой поднос, служанка ушла, не сказав больше ни слова.
Едва за ней закрылась дверь, я накинула халат и, перешагнув через одеяло и простыню, вышла на балкон.
Сырая и ветреная погода… Ночь с субботы на воскресенье…
Если и есть у меня этот шанс, подсказанный Календи, то только сегодня. Как знать, может, такая погода и ночь с субботы на воскресенье совпадут теперь очень не скоро…
Я подошла к зеркалу и, стараясь не смотреть на старуху, принялась расчесывать тусклые редкие волосы. И опять эта не дающая покоя мысль шевельнулась где-то внутри.
Кому я нужна там, в своем родном городе, в этом образе?.. Мама выгонит меня из дому, Вадим посмеется…
Но тетя Клаша… Она меня не предаст. Она поселит меня в маленьком домике на Упряжной улице, и я буду жить дальше. Как угодно и в каком угодно облике, только не здесь, не в этих постылых стенах, со страшными тенями и лебедями с человеческими глазами, с роботами-слугами, а самое главное — я больше никогда не буду, дрожа от омерзения, принадлежать ненавистному, отвратительному старому колдуну! Я не буду, подчиняясь его злой воле, падать в пропасть, прощаясь с жизнью… Я буду гулять по ночным улицам, ловя в ладони дождь, встречать весну на обрыве у реки, я буду читать по вечерам книги, сажать в саду елочки, и я буду свободна! Абсолютно свободна!
Полная решимости, я отбросила приготовленное к завтраку платье до пят и, открыв шкаф, надела какую-то легкую юбку и трикотажную майку. Вместо надоевших туфель на каблуках обула домашние тапочки-балетки.
Потом нажала на кнопочку в стене и оказалась внизу.
Во время завтрака и обеда, во время одинокой прогулки вокруг замка и такого же одинокого блуждания внутри кружевной тюрьмы одна только мысль сверлила, буравила мою голову.