Я наклонила голову и увидела стремительно надвигающуюся землю. Она была усеяна грудами острых камней. Я летела прямо на них.
— Нет! Нет!!! — завопила я истошно.
Камни подступали все ближе, я уже начала различать отдельные острия.
Мой разум от страха начал отключаться. Откуда-то сбоку вновь прозвучал голос, требовательно вопрошающий:
— А теперь ответь — ты любишь меня?
И вдруг перед моими глазами, прямо в летящем черном небе, возникло его лицо.
Я хотела было ответить ему, но почувствовала, что в легких кончается воздух, а в голове растворяются последние мысли.
Клочья лица Рене запрыгали перед глазами — его сверкающие глаза, его шевелящиеся губы… И в тот же миг сознание мое отключилось.
Не знаю, упала я или мне каким-то образом удалось избежать падения, но еще долго я не могла ухватить свой витающий где-то разум. Я не знаю, где, в каком месте и в каком образе я провела остаток этой страшной ночи, и кто бесконечно смотрел и дышал мне в лицо… Я словно была пьяна до бесчувствия и помню только душный воздух вокруг, очертания то подходящих, то отходящих теней и ударяющий по вискам вопрос: «Ты любишь меня? Ты любишь меня?!.»
Когда я, наконец, пришла в себя, то увидела, что лежу на полу комнаты возле перевернутой набок кровати. Все предметы мебели были на своих местах, в окно светило ясное весеннее утро, а рядом валялись скомканное одеяло и смятая простыня.
Я приподнялась на руке и почувствовала боль в пальцах. Они были сбиты до крови и тяжело ныли. В большом зеркале шкафа прямо передо мной сидело мое отражение. За проведенные в плену Рене месяцы я уже успела свыкнуться и даже отчасти примириться с ним, но увиденное меня устрашило.
Старуха в зеркале была поистине ужасна. Ее редкие космы были всклокочены, беззубый рот перекошен, а во взгляде запавших глаз читалось безумие.
Я отвела взгляд в сторону, чувствуя, как горечь и отчаяние заполняют душу.
В комнату зашла Мишель с подносом.
— Ваш завтрак, мадам.
Внезапно во мне все закипело, забурлило, заметалось… На бедную женщину-робота обрушилась моя испепеляющая ненависть и боль.
— Вон отсюда! — заревела я. — Вон!!!
Выплеснув эмоции, я бессильно рухнула на пол и зарыдала.
Вопреки ожиданиям, Мишель не уронила поднос и не выбежала вон, как было приказано. Тем же металлическим голосом она возвестила:
— Это сырая и ветреная погода так на вас влияет, мадам!
Послышался стук подноса о стол.
Я подняла голову.
— Причесать вас? — деловито осведомилась служанка.
— Простите… — пробормотала я, приглаживая растрепанные волосы. — А где месье?..
— Господин с утра отбыл в Англию вместе с оркестром, — сообщила Мишель, не отреагировав на извинение. Она подошла ко мне вплотную, сощурилась и ухватила прядь волос.