Худенькую бледную девушку он заметил не сразу. Она в своей болезненной хрупкости терялась среди перин. Лицо с заостренными чертами, впалые щеки, под глазами темные круги. Она была бы ослепительно красивой, не будь тяжело больной.
Отчего-то стало жаль ее. Судя по обстановке, куче безделушек, дорогим тканям, о ней заботились, но… Впервые за много лет юноша почувствовал себя счастливчиком.
Отсутствие суетящихся вокруг врачей могло говорить лишь о том, что все безнадежно.
Глубоко задумавшись, он не сразу понял, что девушка уже некоторое время за ним наблюдает. Чуждые черные глаза хмуро его разглядывали. Они обежали его с ног до головы, не упустив ни заполненную чужими вещами сумку, ни ворох отмычек на железном кольце.
На секунду от ее колючего взгляда ему стало страшно. Дом был абсолютно пуст, и девушка была слаба как котенок, но именно он чувствовал себя дичью.
— Уходи, — хрипло бросила она и прикрыла глаза.
Страх, железными тисками обвивший его сердце, заставил его не просто уйти, а бежать сломя голову.
* * *
Ганибал с доктором вернулся к вечеру следующего дня. Он торопился как мог, боясь надолго оставлять Агату без присмотра. Седой лекарь, к счастью, старался не медлить, видя беспокойство нанимателя.
— Ее комната наверху. — Кузнец указал на лестницу, не дав пожилому мужчине даже отдохнуть с дороги.
— Ведите, — не стал спорить доктор.
Агата оказалась ровно там, где ее и оставил Ганибал. Было заметно, что она так и не вставала и, хуже того, не съела ничего из приготовленного для нее. В душе зашевелился страх — вдруг опоздали?
Старик долго возился вокруг девушки, осматривал, ощупывал, прослушивал.
— Давно она в таком состоянии?
— За последний год стало совсем плохо.
— Вы не сможете ей помочь, — вздохнул доктор. — Она слишком истощена.
Ганибал задохнулся вздохом. То, что много лет назад начиналось как возврат долга, стало его жизнью. Он прикипел к девочке душой, словно к родной дочери, и приговор доктора стал для него болезненным ударом.
— Есть только одна возможность — ищите ее истинных родственников.
Кузнец напрягся, его нервы вытянулись в струнку, кулаки сжались, готовые крушить опасность для Агаты.
— Успокойтесь, — ни капли не испугавшись, сказал старик. — Это не первый демоненок в моей жизни. И я прекрасно знаю, о чем вы сейчас думаете, но это лишнее. Лучше скажите, сколько лет вашей воспитаннице? Двадцать пять? Верно?
— Да, — хрипло выдохнул Ганибал.
Он словно сдулся и постарел за несколько мгновений. А еще почувствовал небывалое облегчение от того, что с кем-то можно поделиться своими тревогами.