В конце зимы, устав от рассказов Кормака о злодействе короля и от его попыток не разозлить господина ещё сильнее, Дезмонд стал подолгу запираться в библиотеке и в конце концов поймал себя на том, что среди пыльных фолиантов разыскивает генеалогию рода Бомон и обрывки рассказов о его родителях в хрониках. Однако записанная история так и не раскрыла перед Дезмондом тайны виконта. Он узнал об Андрэ очень немногое - и чуть больше о его матери – Лизавете Бомон, некогда любимой придворной дамы королевы-матери, затем лишившейся милости и выданной замуж за мелкопоместного дворянина из норманнского рода Жофрея Бомон. Впрочем, эти подробности он отыскал не в книгах, а выспросил у своего старого друга Фергюса Бри. Заодно он узнал, что Андрэ был отделён от родителей в четырнадцать и с тех пор жил при короле, – а значит, не знал ничего о жизни вне дворца, а так же о множестве других вещей, составлявших жизнь самого Дезмонда.
Герцог по-другому оценил слова Андрэ о том, что он не привык к подобному обращению, поняв теперь, что мальчик действительно, скорее всего, никогда не сталкивался с солдатской грубостью. И тем не менее он дал согласие на приглашение Дезмонда, и это давало герцогу повод для надежды.
И тем не менее Дезмонду всё более казалось, что родовой замок не лучшее место для их встречи. Ему хотелось увидеть Андрэ там, где не будет сотни глаз и ушей, только и ждущих от него промаха, лишней пары слов или взгляда, выдающего истинные чувства. Кроме того, как он признался себе далеко не сразу, он хотел этой встречи там, где рядом не будет Кормака, и некому будет судить и напоминать ему о настоящей цели его знакомства с Андрэ. На сей раз он всё же хотел обмануть себя и забыть ненадолго о том, что Андрэ для него лишь средство, ступень на пути к трону – забыть хотя бы на то недолгое время, которое требовалось ему, чтобы разобраться в самом себе и в тайне серых глаз Андрэ.
Он продолжал писать и сжигать письма до тех пор, пока однажды вечером, когда он снова допоздна засиделся в библиотеке, его небольшую тайну не раскрыла его мать, герцогиня Валентия, которой в полнолуние как обычно не спалось.
- Кому это письмо? – спросила она, заметив, что он торопливо бросает бумагу в камин.
- Это заказ на продовольствие. Никак не могу решить, сколько нам нужно пшена.
Валентия хмыкнула и, ловко разворошив угли кочергой, вышвырнула письмо на пол, а затем, прежде, чем Дезмонд успел перехватить её руку, подхватила листок и прочла:
- Сердце моё… Которую неделю я не могу понять, что творится со мной. Днём и ночью мне видятся твои руки…