Больше пока не нахожу ничего актуального для себя.
Всё время пока изучаю портал городской службы по контролю за поведением рабов, Ксавьер, как и предписано, сидит на полу у моих ног.
Хорошо, что я догадался перед выходом эти правила посмотреть, иначе наверняка сделал бы всё не так — жезл не захватил бы, чёртов этот поводок не одел и взял бы ему на пляже шезлонг.
— Жаль, — говорю я вслух, искоса поглядывая на него. Не верит и делает вид, что не слушает меня. — Я бы хотел нормально сходить на пляж с тобой, — всё же объясняю ему, но от гробовой тишины, которая служит мне ответом, создаётся неприятное впечатление, что я веду разговор с большим дрессированным псом. Впрочем, это мгновенное чувство делает ещё более нестерпимым желание погладить его по голове. Уже протягиваю руку и только в последний момент останавливаю себя.
— Ксавьер, ты не мог бы всё-таки разговаривать со мной, — предпринимаю очередную попытку я, — в конце концов, ты же должен исполнять мои желания — если ты мой раб.
Молчит. Как воды в рот набрал. Снова начинаю обдумывать возможные подходы к нему — угрожать? Он боится этого своего жезла вообще или нет? Иногда такое чувство, что ему наплевать. А порой вижу в глазах отчётливый страх.
Возможно, его пугает не боль, а что-то ещё. Но если он так и не станет разговаривать со мной, выяснить удастся только опытным путём. Что ж… если он сам ставит меня в условия необходимости эксперимента, пусть пеняет на себя. Рано или поздно я точно наступлю на его любимую мозоль.
Итогом всех этих размышлений становится то, что звонок в дверь раздаётся раньше, чем я успеваю переодеться и подняться к себе.
Поднимаюсь, иду открывать.
Счастливая Иза стоит на пороге в обнимку с Париссом. Рабов, как ни странно, рядом нет.
— А чего не пользуешься рабом? — сразу же интересуется она. — Его же можно отправлять открывать.
— Я размяться люблю.
— Уже решил, к чему будешь его применять?
Оба переводим взгляд на Ксавьера, который продолжает стоять на коленях как истукан. Вечный караул у святого огня — вот что он напоминает мне сейчас.
— По секрету, — шепчет Иза так, что слышат все, — говорят, гладиаторы в постели хороши. Хотя… — тут же смеётся собственным словам, — он же «неудачник» у тебя…
Вижу, как у Ксавьера бледнеет лицо и по скулам начинают гулять желваки.
— Не знаю, ночью отработал вполне хорошо, — лениво потягиваюсь и зеваю, размышляя о том, что нельзя оставлять Ксавьера внизу, пока они тут, — пошли, киваю ему в направлении лестницы, — поможешь переодеться. Изи, подождёшь несколько минут?