— Как господин хочет, чтобы я ублажил его?
Вижу, как по горлу Бастиана проскакивает кадык.
— Как всегда, — говорит он.
Не придумал, видимо, ничего. А я откуда знаю, как ты любишь всегда?
Всё же нависаю над ним и начинаю целовать. Сначала плечи. Потом горло, мгновенно открывающееся навстречу поцелуям.
Это не игра. Не может быть игра. Но у меня всё равно слишком путаются мысли, чтобы что-то разобрать.
Спускаюсь поцелуями вниз. Одеяло мешает, но ласкаю один сосок за другим. Бастиан постанывает и дрожит. Спускаюсь ниже и принимаюсь целовать живот. Замысел прост — вряд ли он откажется от того, чтобы я приласкал его ртом. А если захочет чего-то более конкретного… Пусть скажет сам.
Член Бастиана уже дрожит перед моим лицом, когда его рука неуклюже нащупывает ящик прикроватной тумбы и суёт мне в пальцы тюбик, назначение которого трудно не угадать.
Я всё-таки вопросительно смотрю на него.
Кого мне готовить, вас или себя? Я бы спросил, но вряд ли это будет выглядеть «как всегда».
— Не останавливайся, — шепчет Бастиан и чуть разводит ноги. Похоже, всё-таки его…
Ловлю губами его член и, пока провожу по головке языком, выдавливаю на пальцы немного геля и принимаюсь нежно ласкать его с другой стороны.
Странно, но его вкус на губах не вызывает и тени отвращения — я только смотрю снизу вверх, пытаясь уловить выражение его глаз, но их уже заволок туман.
Бастиан узкий, но старается расслабиться — явно происходящее у него не в первый раз.
Наконец приподнимаюсь, продолжая целовать его тело теперь уже в обратном порядке — живот, потом грудь. Сбрасываю это чертово одеяло, оно нам не нужно. Нависаю над ним, заглядывая в глаза, и слышу, как он выдыхает:
— Давай!
Марк
Не уверен, что очень уж нужно было изображать наш отдых «так». Но молчу. Слишком хорошо, чтобы останавливать его. Губы Ксавьера едва дотрагиваются до моей кожи, успевая обследовать ее всю, сводят с ума, так что становится тяжело дышать. Когда он нависает надо мной, мне кажется, что весь мир сейчас состоит только из него. Я теряюсь в его сильных руках. А он скидывает на пол нашу защиту от камер, ну что ж, пусть смотрят, обормоты такие. Для этого и собрались, как я понимаю. А потом он входит в меня — быстро и аккуратно, одним уверенным рывком. Я чувствую, как его член распирает меня, касаясь каждой чувствительной точки.
Ксавьер изучающее смотрит в мои глаза, но не произносит ничего. Начинает медленно двигаться, и я чувствую, как всё моё тело подстраивается под него, выгибается под нужным углом. Руки сами цепляются за его плечи — только не отпускать.