Монту с подозрением меня осмотрел, будто искал опровержение моему слову, но промолчал, что случалось с ним крайне редко.
— Думаю, — начал он после минутной тишины, — что это воздействие Хаоса. Люди слабы к нему. Я видел, как твои сородичи гибнут, стоит им пересечь черту Пояса. Сейчас я ощущаю, что Хаоса в этом мире слишком много. А еще я помню войны. Конечно, я не смогу пересказать подробно, но когда-то давно люди сами убивали свои источники и их стражей. Не знаю, что было первым — увеличение Хаоса или же истребление источников. Память пробуждается до сих пор, и я вижу, что в одно время умирало мучительной смертью много проводников. Я, конечно, знаю, что люди глупы, но постарайся запомнить. Когда погибает источник, погибает и его страж. А также и его проводник. Я еще слишком молод, чтобы умирать.
Сказав это, Монту вылез наружу и потянулся.
— Поохочусь. Не уходи никуда, — сказал он и растворился в окружающей наш крохотный лагерь темноте.
Переход из обычного мира в Пояс не занял много времени. Оказалось, что Пояс от остального мира отделяла тончайшая стена, похожая на вертикально текущую воду. Правда, она была бесшумной и тонкой настолько, что могла сравняться толщиной с волосом. Снова подумала о мыльном пузыре.
Если Монту не ощущал никакого воздействия Хаоса, то о себе я такого сказать не могла. Едва я сделала первый шаг, как голова закружилась, а желудок подпрыгнул до самого горла, стремясь избавить от ужина и скудного завтрака.
Зажав рот рукой, села прямо на землю, опасаясь идти дальше. Я помнила, о чём рассказывал Монту. Мало ли, вдруг тут не только деревья плотоядные, но еще и кусты.
Перед глазами плавали цветные круги, но я всё равно всматривалась в окружающую меня обстановку, пытаясь понять — насколько опасно вот так тут сидеть.
Монту крутился рядом, при этом молчал, хотя я ощущала, как по моему лицу скользит пушистый кончик едва уловимо дрожащего хвоста. Волнуется? Ну, наверное, если бы от кого-то другого зависела моя смерть, то я тоже волновалась бы об этом человеке или же существе.
— Стой, — остановила я его, положив руку на спину. — Не мельтеши, и так всё кругом идёт.
Вопреки моим ожиданиям Монту не разразился длинной речью, в которой просвещал бы меня о моих умственных способностях. Значит, волнуется. Несмотря на то, что его волнение было, скорее всего, приправлено эгоистическими нотками, становилось приятно.
Как бы я не храбрилась и не старалась держать себя в руках, но до сих пор, просыпаясь по утрам, надеялась, что мне всё это приснилось. Я не скажу, что мне сильно не нравилось в этом мире. Да, тут были свои трудности, но где их нет? Но всё-таки мой прошлый мир был мне знаком, если не до мелочей, то очень хорошо. Здесь же всё было чужим и пугающим. Даже тот же Монту. Я вроде смирилась, но всё равно непроизвольно вздрагивала иногда, когда смотрела в его совершенно нереальные глаза.