— Все ни так, как ты думаешь. — честно призналась я, набрав в легкие воздуха, чтобы рассказать правду: — Это Шакалов на самом деле…
— Молчи дочь. — подал голос отец, заставляя вздрогнуть. — Ты упала в моим глаза и я не хочу ничего слушать. Или к себе в комнату и подумать, что тебе нужнее: куча мужиков в койке или надежный мужчина?
— И чтобы я не видела тебя с этим Шакаловым! Содержанкой решила стать? — мать заплакала и отвела взгляд, словно даже смотреть на меня ей было мерзко. — Иди от сюда, Кристина. Иди. Папа твой чистокровный грузин. Ты опозорила всю нашу семью.
— Да выслушайте же вы меня, наконец-то! — закричала я, устав ловить на себе призрение, ненависть и горечь.
Тут отец решив встать. Он быстро подошел ко мне и в первую минуту я решила, что он просто обнимет меня и даст оправдаться. Но нет… Он поднял меня на руки и выставил из кухни. Не успела я шелохнуться, как дверь оказалась заперта.
— Что делать с ней будем, Мань? — тяжко вздохнув, спросил отец.
— Терпеть. Раз пошла по скользкой дорожке — уже не свернет. — женщина сплюнула, словно сбрасывая наваждение и на эмоциях прошептала: — Всегда знала, что какая-то она… не правильная. Владик, единственное светлое пятнышко, и тот бросил…
Не знаю, почему я так и не смогла сказать родителям правду… Хотя, нет. Вру! Просто боялась непонимания, которого и так хватало на квадратный метр жизни. Варианта уйти, громко хлопнув дверью, не было. Возможно, потому, что идти по сути были не куда. Инга с Владом поставили меня в ступор своими поступками, а родители добили непониманием.
Прикидываться больной не пришлось. После тяжелого разговора с родителями я заперлась в своей спальне и проплакала до утра, а затем расхлебывала последствия депрессии целую неделю. У отца всегда был жесткий нрав, а у мамы склонность к драмам. Ни разу они не сказали "молодец, умница, так держать…" в мой адрес и до сегодняшнего дня это было стимулом стараться больше и больше.
И рано или поздно руки опускаться. Неделю крутил живот, тошнило, а голова болела от мыслей: как жить дальше.
А потом… Я просто сказала себе — хватит. Хватит ныть, искать проблемы и страдать. В нашей жизнь есть только два варианта: бороться или умирать. Второй вариант мне не подходил, так что я вцепилась зубами в первый.
Родители по-прежнему меня игнорировали, и несмотря на то, что от моей стипендии остались копейки, я продолжала играть по их правилам.
— Малыш, — Влад подловил меня в коридоре после затяжного больничного. Я повернулась к нему чисто инстинктивно, поморщившись от пустой улыбки. Парень даже не заметил, что вот уже семь дней мы не созваниваемся, и выглядел он, как обычно. — Как дела? Инга говорит, ты пропала куда-то…