Да, мое детство прошло во дворце.
Оно виделось мне смутно — гораздо более смутно, чем последующие события. Детство было похоже на череду проказ и приключений. И всегда рядом был Вильям, деливший со мной открытия и наказания.
Вот его я хорошо помнила. Гордость, граничившую с заносчивостью; вспыльчивость; смешливость. То что он сначала говорил и делал, а потом думал. Ранимость, прикрытую дерзостью. Вечно взлохмаченные золотистые кудри. Исцарапанные руки. Открытую улыбку. И то, как обожали его родители.
Мои родители тоже его обожали.
И бесконечно любили меня.
Моя жизнь тогда была полна любви, смех, счастья, объятий и поцелуев мамы и папы. И в один миг это закончилось. И много лет я ничем не могла наполнить внутреннюю пустоту, кроме страха и надежды. Кроме ночных кошмаров.
Потом ушла надежда. Дальше я поборола страх.
И стала снова заполнять свою жизнь чем могла. Магией. Работой. Живым, ярким миром, что кипел вокруг.
Ангел? Давно уже нет. После многих лет притворства и ночевок на свежем воздухе; после воровства, тюрьмы и умерших от мора мальчишек; после работы в таверне, больше похожей на публичный дом; после странствий и драк. Я меняла города и хозяев, тратила немногочисленные сбережения на книги, несколько раз чуть не умерла от болезни и холода на улице и очень часто голодала. Самым светлым, пожалуй, пятном, была работа в булочной. Но там я продержалась недолго — хозяйка, неожиданно, слегла, а после её смерти сын не захотел меня оставлять.
Вздохнула.
Видит Пресветлая, Вильям не так уж и не был неправ. Я свободна. И свобода, и то, кем я стала, мне дороги. Не потому, что они делают меня лучше или счастливей, но потому, что я знаю им цену. Я заплатила не золотом, но бессонными ночами, болью, кровью и каждой минутой, что я выживала одна.
Но стоит ли она любви?
Я не знала.
Когда забрезжил рассвет, а Богиня отпустила Луну отдыхать, я накинула халат поверх длинной рубашки и вышла из комнаты. Вильям не спал — он ждал меня.
— Ангелина — он порывисто встал с дивана, но тут же остановил себя.
— Я…Я хочу вернуться к себе, собрать вещи и…
— Уехать? — столько боли и горечи было в его вопросе, что я вздрогнула. Мужчина подошел ко мне и нежно взял мои руки
— Ангел… Выслушай. Ты имеешь право ненавидеть нас за все произошедшее, — я помотала отрицательно головой, но Вилли этого не заметил — Поверь мне, я ненавижу себя гораздо больше… Но я прошу, не исчезай из моей жизни снова! Я на что угодно готов, только бы ты осталась…Я узнал, узнал почему не работал камень. Глупый мальчишка, я ведь зачаровал его на магическую ауру — твою ауру — а когда твоя мама передала тебе новый дар, аура уже изменилась и камень больше тебя не чувствовал. Я даже не могу оправдаться, что был слишком мал, чтобы принимать решения или слушать свое сердце, которое вопило, что ты жива… Я виновен во всем, что с тобой произошло после смерти родителей — и могу только просить, чтобы ты позволила остаться рядом и загладить эту вину, каждый твой шрам, каждую ночь, что ты провела в кошмарных условиях, высушить каждую твою слезу. Между нами прошлое, но я так надеюсь, что прошлое не окажется сильнее настоящего или будущего. Я ведь люблю тебя, Ангел! Люблю больше жизни! Так сильно, что готов…