Когда она протиснулась в щель, перед ее взором развернулась щемящая сердце картина: в темном углу, в груде сена, мусора и тряпок, завалившись на бок лежало животное.
- Хрюшенька! – жалобно завыла Тома, не скрывая своих чувств. Обдирая кожу на руках, она с трудом спустилась по канату вниз и поковыляла к нему. Припадая на правую ногу и превозмогая боль, она медленно брела, надеясь на чудо. Однако, чуда не произошло. Он не шевельнулся. Подойдя ближе, она заметила его безмятежную морду, так не похожую на его хитрую ухмылку, закрытые глаза и вывалившийся язык…
- Хрюшенька! Маленький, бедненький! Ты ждал меня, а я не пришла. – рыдала она. Ее руки тряслись. Она тянулась к нему, но боялась прикоснуться и ощутить его холодную кожу.
Мит стоял на выступе и цинично наблюдал, как она ползает перед тапусом на коленях и рыдает, но Тамаре было безразлично. Умер ее любимый питомец, который единственным принимал ее такой, какой она была; ее будущее, на которое она возлагала надежды. Теперь она одна и никому не нужна.
Хрюша лежал такой одинокий, брошенный, грустный и томино сердце разрывалось от жалости к нему. Собравшись с мужеством, она протянула руку, чтобы в последний раз погладить затихшего мутанта. Стоило ей ближе протянуть к нему дрожащую руку и она ощутила, остатки его тепла.
- А-аа –кха… - снова зарыдала она от отчаяния. Ей не хватило совсем чуть-чуть, чтобы застать его живым, чтобы спасти… - Прости меня, Хрюшенька.
Тамара нежно гладила его и пыталась насмотреться, запомнить его безобразно-нелепую тушу, когда ей показалось, что в складках его морды закралась насмешка. Тома замерла, опасаясь, что от пережитого у нее «поехала крыша». Не отрывая глаз, она продолжала его гладить. Ей даже стало стыдно, что об убитом животном плохо подумала.
- Хороший мальчик, хороший… - приговаривала она, продолжая его нежно гладить. – Отравили тебя, маленького…
Она уже была готова снова разрыдаться, но тут ее ледяная рука, увлажненная слезами и соплями коснулась его пятака…
- Ах, ты сволочь!! – заорала Тамара не своим от ярости голосом и огрела скотину кулаком. Он дернулся и приоткрыл один глаз. – Я тебя, шутника, сейчас сама прибью… чтобы не повадно было шутить! - с угрозой и яростью закричала она и вцепилась в его холодное ухо. Хитрец дернулся, открыл глаза и резво попытался от нее убежать. Но злющая Томка вцепилась в него крепко и не отпускала. Отвешивая ему удары хромой ногой, она даже не чувствовала злости боли. Вот что значит, довести женщину до ручки.
- У меня снова был тяжелый день! Меня опять хотели убить! А ты - хрюкающая морда шутить надумал, да?! Весело тебе, да?! Так я тебе сейчас веселье-то и устрою…