- Есть мгновения, когда Боги благосклонны к нам. – разнеслось по напряженному залу. - Решая, воспользоваться советом жрицы или нет, помни, речь идет о твоей судьбе, и ты берешь на себя ответственность, отказываясь принять волю Богов. - Тамаре показалось, что его голос дрогнул.
- Отказываясь от предложенного Богами счастья, ты делаешь выбор, и тебе за него нести ответ. – Томка открыла глаза. Он смотрел все так же бесстрастно, без эмоций, но его глаза ожили. Всего на мгновение. А потом край губ дернулся и на лице Брата расплылась ужасная, злая гримаса.
Кола торжествовала. Она выпрямилась и, мстительно скривив губы, оглядела соперниц.
Видя, как мачеха зло смотрит и в предвкушении мести потирает руки, Тома поняла, что не сможет откупиться даже всеми монетами, потому что отказываться от мести женщина не собиралась.
Увидев, как в уголках влажных глаз темной задрожали слезинки, сомнения Долона развеялись: она и впрямь ненормальная, потому что только сумасщедщая могла решиться на такое.
Довольная Кола поклонилась и хотела было открыть рот, чтобы высказать благодарность, но Брат гневно прорычал:
- Я не закончил!
Не нужно обладать даром проницания, чтобы понять разворачивающееся перед ним лицемерие. Его трясло от злости, но опасаясь, что затравленная Тамаа приняла ярость на свой счет и сейчас упадет на колени, и станет умолять простить и позволить изменить решение, решил не медлить.
- На колени! - громко, грозно воскликнул он, обращаясь к Коле, но на колени упали все. Даже Равные сползли с возвышений. Дрожавшая Тамаа тоже рухнула на колени, едва сдерживая рыдания и порыв успеть выкрикнуть согласие принять совет.
- Меня воротит от лицемерия! Ты не имеешь ни стыда, ни почтения! Уверилась, что монеты в твоих руках!? - черные глаза стали злыми. - Если ты заботилась о ней, как о родной, могу только пожелать, чтобы твои дети попали к такой же заботливой женщине. Стоит и тебе испытать те нежность и заботу, которые получала от тебя Тамаа -Тхайя. Властью, данной мне Отцом нашим и Богами, приговариваю тебя к двадцати ударам.
Кола закричала, умоляя о снисхождении. Она рыдала, что уже не молода и не переживет наказание, но Брат оказался неумолим.
- От двадцати ударов не умирают. А если не переживешь, Наса и Ота, брошенным жребием, обретут покровителя, который будет о них заботиться до тех пор, пока не заключат союз. Твоя забота и добрые поступки будут их покровителю примером…
Ошарашенная Тома все еще стояла на коленях, не веря, что он не отдал ее на растерзание, и смотрела на него, не отводя глаз, пока перед глазами не поплыло. Не удержав равновесия, она покачнулась…