Неудивительно, что Андрей не заметил его раньше: темная сталь и матовая рукоять почти терялись в полумраке, но сейчас на клинок падал отблеск призрачного ангельского сияния. Нечаянная многозначительность жеста взметнула в груди холодную волну страха.
Впрочем, Азариил уже отвернулся от стола, оперся об него бедрами и скрестил на груди руки.
— Откуда оно? — спросил Андрей, кашлянув. — В кухне завалялось?
— Это серп. Орудие жатвы, — ангел сосредоточенно сдвинул брови.
— А не маловат?
— Ты не понял, — он уставился исподлобья. Глаза почти светились в сумраке: немыслимо синие, больные. — Таким серпом жнут не колосья в поле. Это оружие против духов зла.
— Я думал, демоны бессмертны.
— Убить их невозможно, но обессилить…
— Ух ты! Прямо находка для обреченного! И давно с собой таскаешь? Почему раньше не показывал? — Андрей шагнул к столу, однако Азариил преградил дорогу.
— Это опасная вещь.
— Как и все неземное, полагаю? — не придав значения предостережению, Андрей попытался отстранить его с пути и всерьез нацелился на клинок — как вдруг оказался на другом конце комнаты, впечатанный спиной и затылком в дверной косяк! Вибрирующая боль разошлась по телу, перед глазами на миг помутнело. Он испуганно затряс головой, гудящей от удара.
— Ты не должен прикасаться к нему! — Азариил по-прежнему находился у стола, только словно стал выше. Внушительнее. И воинственнее.
— Понял, — выдохнул Андрей и проворчал язвительно: — Что у вас за привычка по столбам пластать? Семейный фетиш?
— Я лишь пытаюсь тебя защи… — ангел оробел и умолк.
— И пока удавалось, — подбодрил Андрей, так и не дождавшись продолжения.
— Люди! — с надрывом продолжил Азариил. — В вас одни противоречия и парадоксы! Вы бесконечно все усложняете, изворачиваетесь, скрываете истинные чувства, строите чудовищные логические нагромождения для объяснения простейших вещей, увязаете в них, как в болоте, и не умеете выбраться. А потом удивляетесь, отчего жизнь запутана. И знаешь, что самое отвратительное? Это заразно.
Вот тебе раз! Откровение века. Андрей озадаченно почесал в затылке.
— Заразно, как болезнь, как лихорадка, — у ангела, похоже, накипело. Он уже не заботился, слышат ли его, понимают ли; он разговаривал сам с собой, выталкивая слова через одно, и обрывки мыслей казались бессвязными и непоследовательными. — Все просто: существует долг, который ты обязан выполнять. Но и другой… вдруг появился… неправильно… где-то здесь ошибка… Я много слышал о соблазнах, но выше себя мнил… осмотрительнее… И вот расплата за заносчивость!.. Не любопытствуй, не чувствуй — и не усомнишься! Останешься верен и сохранишь преданность… Я бы никогда не пожелал изведать эмоций, когда бы знал, чем обернется этот опыт… На земле слишком много одиночества, а в сердцах нет веры. Одна безысходность. И я сам становлюсь ее причиной… Поддался искушению — и вот я здесь… Этому нужно положить конец! — заключил Азариил с мрачной решимостью.