И действительно, в ее сумке нашлась даже картонная коробочка со смолой.
— Крестная постоянно жжет ладан над лампадой. А свечи я для себя купила, от них так вкусно пахнет медом. И фимиама целую коробку. Вот только елей… — она в отчаянии потерла лоб, словно пытаясь что-то с него соскрести.
Азариил тем временем сдвинул половик и высыпал на пол тонкие палочки угля. Его руки замелькали с немыслимой быстротой, вычерчивая на пыльных досках замысловатые символы.
— Ладан! — скомандовал он.
Варя была наготове.
— Миска!
Она метнулась в кухню и вернулась с эмалированной глиняной чашкой.
Вспыхнули свечи, закипел в ложке кусочек ладана, распространяя редкостную вонь.
— Елей!
Варя в отчаянии отпрянула.
— Хоть что-нибудь, — Азариил требовательно протянул руку.
Она порылась в кармане и положила ему на ладонь скомканную бумажную салфетку.
— Я вытерла… лоб… после миропомазания, — смертельная бледность залила ее щеки.
— Годится, — одобрил ангел. Бросил обрывок платка в миску и вновь взглянул на Варю: — Дай руку. Пожалуйста.
Та испуганно уставилась на кухонный нож, которым пару недель назад чистила картошку.
— Это обязательно? — встрял Андрей, до сих пор безучастный к происходящему.
— Нужна добровольная жертвенность. Если, конечно, не желаешь впутывать нечисть.
— И это поможет? — спросила Варя, переминаясь с ноги на ногу. — Мы ввязываемся во что-то непозволительное, да? На Небе не одобрят?
Азариил молчал в терпеливом ожидании.
От окна повеяло сухим, морозным ветром. Стекло завибрировало в старой раме, издавая тоненький, въедливый звон. Огоньки свечей затрепетали, а на стены, на полки с книгами, медленно сгущаясь, легли изогнутые тени.
— Согласна, — Варя протянула руку и по-детски зажмурилась, отворачиваясь. Потом ойкнула и заскулила от боли, а по щекам потекли нечаянные слезы, которые она тут же сердито размазала рукавом куртки.
Азариил добавил на полу еще какие-то закорючки — на сей раз кровью. И выпрямился в полный рост.
— Обещай быть осмотрительным! — потребовал он жестко, пристально глядя на Андрея. А голос звучал так надрывно, словно он прощался навеки. — Никаких леденцов и хороводов вокруг елки!
— Клянусь, — выдохнул Андрей.
Оконное стекло разбилось, осколки посыпались на подоконник и батарею, в комнату ворвался ледяной порыв ветра. Варя едва не упала, пришлось ухватить ее за руку. И в следующий миг на лицо легла ладонь ангела. Раздался оглушительный крик: слова за словами на языке, которого Андрей никогда прежде не слышал. Ветер ярился, толкая в грудь, но руки будто прикипели ко лбу, удерживая на месте до тех пор, пока не иссяк голос.