— Я не трус! — возмущается он, вскакивая с дивана.
— Тогда и веди себя подобающе! Перестать уже реветь и усядься, наконец, на стул!
Ребенок замирает, все еще душимый рвущимися из груди всхлипами, но так и не собирается идти у меня на поводу. Его плечи потряхивает, нос покраснел и распух, а по щекам все еще продолжают бежать соленые дорожки. Я делаю глубокий вдох, на секунду прикрывая глаза и медленно подхожу к его хрупкой фигурке, устраиваясь на корточках перед ним. Взяв в свои руки его дрожащие ладошки, я и сама с трудом сдерживаю слезы:
— Сема, я очень тебя люблю. Люблю больше всего на Свете. И я не пытаюсь тебя обидеть, не совершаю чего-то назло… Я просто хочу, чтобы ты понял, что все, что я делаю, я делаю лишь для того, чтобы ты вырос здоровым воспитанным человеком.
— Тогда почему ты меня ругаешь?
— Потому что любовь — это не только постоянное поощрение. Я не могу каждый раз закрывать глаза на твое баловство или позволять тебе забывать о правилах…
— Папа никогда на меня не кричит! — вырывая свои пальчики из моего слабого захвата, упирается сын. — Не требует собирать игрушки, вместе со мной играет в приставку и не варит овсянку!
— Если бы папа мог находиться рядом всегда, он бы так же, как и я, делал тебе замечания…
— Нет! С ним все по другому!
— Дело ведь вовсе не в завтраке. Это мелочь, пустяк… Проблема в том, что ты перестал ко мне прислушиваться. Разве я в чем-то перед тобой виновата? Чем я заслужила такое к себе обращение?
Мы долго смотрим друг другу в глаза: моя душа разрывается от боли и холодности самого дорого мне человека, а он закусывает свою нижнюю губу, наверняка, не желая верить в мою искренность.
— Я хочу, чтобы папа вернулся… — вновь начиная обливаться слезами, говорит так, словно это проще простого. — Пусть он опять живет с нами!
— Эй, — касаясь его подбородка, прошу взглянуть на меня. — Мы уже говорили об этом. Ты знаешь, что это невозможно… У папы работа и…
— Тогда поехали к нему!
— Сема, у папы… Мы с папой… Боже, — прижимая к себе малыша, вытираю скатившиеся по щекам слезы, не желая, чтобы он стал свидетелем моей слабости. Каждый раз, когда мы касаемся этой темы, сердце норовит выскочить из груди от понурого вида моего ребенка. — Ты ведь уже большой мальчик, — отстраняюсь я, продолжая сжимать его плечи, — Ты знаешь, что у папы есть тетя Рита. Мы больше не можем жить с ним, как и прежде.
— Но я скучаю! Я хочу, чтобы он отвозил меня на тренировки… Чтобы мы вместе ходили гулять…
— Знаю, и папа скучает ничуть не меньше. Но в нашей жизни не всегда все складывается так, как нам бы того хотелось. Есть вещи, над которыми мы не властны.