— А ты вернуться в любое время сможешь — главное, найти тропу именно в тот вечер, когда ты ушла в наш зачарованный лес, ведь из сказки много дорожек — в прошлое и в будущее, в любой день, который в Синегорье был и который только случится. Мы здесь — вне времени живем, вне мира… Только чистому сердцем откроется дорога чудес, но ты доказала уже всем духам горным, что достойна доверия. Не зря я тебя выбрал…
— Давай чай пить, — улыбнулась Снежка смущенно, решив перевести тему, чтобы не опечалился жених, что тянет ее назад, к людям. — Я устала с дороги, да и за все время даже корки хлеба во рту не было… И как это я выдержала без еды столько время? Вот чудно… Пока сидела в пещере Хозяина Золота, даже не ощущала голода!
— А все потому, что время тут, внутри гор да лесов волшебных, иначе идет, закольцовано оно, может в мире людей сто лет пройти — а тут миг единый, или там денек, тут — годы… Заблудиться — проще простого.
— Чудеса, да и только! — восхитилась Снежка, засуетившись возле самовара. Ягоды восхитительно пахли, а кисель в хрустальных вазочках казался лучшим лакомством в мире.
— Это ещё не чудеса, — рассмеялся Морозко, — чудеса потом будут!
И чудеса, действительно, начались — с того самого мига, как вышла невеста зимняя на высокое крыльцо терема ледяного да как увидела лесных и горных духов, что пришли на ее свадьбу волшебную.
Морозко за руку ее вел, чтобы видели все, какая у него невеста красивая, и смотрел на нее своими колючими голубыми глазами, но был взгляд нежным и добрым. Все испытания Снежка выдержала, через темный лес прошла, на золото и каменья не позарилась, духов злых не испугалась — такой, как она, нигде нет!
Но Снежку тоска взяла, что родных она позвать не может — но улыбалась ей ласково Малахитница, принеся изящный топазовый венец, по которому вился морозный узор и на котором сверкало, словно снег, алмазное крошево. И от этой улыбки таяла тоска, словно лед под солнцем, уходила туманом утренним, рассеивалась.
— Еще свидишься с родней, Танюшка моя тебе поможет, во всем ее слушайся… — шепнула Малахитница, надевая на девушку венец.
Снежка кивнула смущенно, чувствуя, что краснеет — никогда она прежде такой красоты не носила, никогда каменьев таких не видала даже, разве что в музеях да на выставках. А теперь — в сказке она волшебной! До сих пор не верилось!..
И смеялись радостно Вьюга с Завирухой, что явились к терему вслед за горной девкой каменной. Были это белокосые женщины, закутанные в вуали дивные, на которых искрились серебряные снежинки и вились змейки синие, и длинными юбками гостьи лесные скользили по сугробам, вызывая вихри снежные. И вихри эти кружили возле елей, украшая их белым пухом.