То же Алька повторила вслух.
Мариус передернул плечами.
— Чужая душа — потемки, милая. Знаешь, ходят слухи, что Дампи все это время была фавориткой его величества. Возможно, ей надоело играть вторые роли?
Телора наконец закончила укреплять цветочки и отошла в сторону.
— Готово, ваше выс… — осеклась, быстро глянула на Мариуса, и поправилась, — готово, ниата.
— Спасибо, — искренне поблагодарила Алька, — ты — чудо.
Мариус поднялся со стула, подошел к Альке, протянул руку.
— Ну что, идем, птичка? Готова?
Она вложила пальцы в его большую теплую руку. Загадочно сверкнули сапфиры в браслете.
— Готова, — Алька улыбнулась и осеклась.
Чувство нежелания ехать на бал вдруг сделалось таким сильным, что она с большим трудом заставила себя шагнуть к выходу из комнаты.
Но нужно было ехать. Когда король приглашает лично, отказаться невозможно.
* * *
Пока экипаж трясся по булыжной мостовой, Алька изводила себя мыслями.
Мысли… они были о всяком.
И о Кьере, и об Авельроне, и об отце… И о том, что вот сейчас она, возможно, предстанет перед королем, о котором только слышала, но никогда не видела вблизи. Разве что на картинках, изредка, и тогда своим видом Дей Флодрет напоминал ей сказочного, потустороннего Ледяного Короля, который одним своим взглядом замораживал непослушных детей, а еще крал невинных дев, чтоб увезти в свой замок на севере и сделать одной из своих несчастных жен.
Страх легонько щекотал под грудиной. Алька раз за разом представляла себе, как будет идти под руку с Мариусом сквозь анфиладу величественных залов, и как будут за спиной раздаваться шепотки — мол, кто это рядом с Магистром? Невеста? Жена? Любовница? Ее ведь будут обсуждать, обязательно. И то, что волосы коротко острижены, это ведь так странно для ниаты, и то, что раньше никто ее не видел при дворе — а это значило, что она не из аристократической прослойки земель Порядка.
По-хорошему, не нужно было об этом беспокоиться — но она почему-то беспокоилась, судорожно сжимая теплые пальцы Мариуса, так, что под конец он осторожно обнял ее за талию, привлекая к себе, и шепнул на ухо:
— Не бойся. Все будет хорошо, вот увидишь.
"Все будет хорошо", — повторила она про себя, но в то же мгновение с легкой грустью подумала о том, что все же она обманула его. А когда обман — вряд ли все будет так, как хочется…
Потом… экипаж замедлил ход, и Алька поняла, что они едут по склону, забираясь все выше и выше. За окном мелькнули зеленоватые стены, цвет уже разбавили сумерки, в поле зрения величественно проплыла белая колонна, и экипаж остановился. Откуда-то доносилась музыка, играли скрипки и виолончели. Приглушенно звучали голоса, сливаясь в нестройный гул. Дверца экипажа открылась, щелкнула раскладывающаяся лесенка. Алька увидела склонившегося в поклоне лакея в роскошной бархатной ливрее, темно-зеленой, с шитьем. Совершенно растерялась, замерла, ежась — и пришла в себя лишь увидев, что Мариус поспешно выбрался наружу и теперь протягивает ей руку.