— Но если она умрет, — пошипел он, глядя в светлые глаза мужчины, — если она умрет… И ты в этом виноват… То я буду резать тебя на куски. И ты будешь жив до тех пор, пока от тебя не останется один обрубок, безрукий и безногий.
— Если она умрет, то я сам себя убью, — тихо сказал мужчина и снова попросил, — отпусти меня. Я должен…
— Ты должен мне рассказать, какого крагха произошло в башне и где принц Авельрон, — сквозь зубы процедил Мариус и выпрямился, — пока я не услышу внятных ответов, ты будешь радовать меня своим видом. Всю жизнь мечтал разглядывать голого мужика.
— Хорошо, — вдруг совершенно спокойно ответил белобрысый, — хорошо… Я знаю, кто ты… и это тебя прощает.
— Плевал я на твое прощение, — огрызнулся Мариус.
А внутри все скулило, сжималось в ужасе. А вдруг тварь будет пытать Алечку? А вдруг он… что-нибудь с ней сделает такое, чего она не переживет?
Пленник вздохнул.
— Меня зовут Кьер, — услышал Мариус тихое, — меня прислал повелитель Сантор, чтобы я забрал его детей, потому что… потому что здесь было опасно.
— Кьер, — повторил Мариус, — это ты приходил к Алайне.
— Она отказалась возвращаться к отцу, она сказала, что останется с тобой, — выдохнул пленник и выразительно звякнул железными скобами, — но она была очень обеспокоена состоянием своего брата и тем, что он может умереть в плену. Она согласилась мне помочь его выкрасть, для чего подложила в то место, где его держали, кальхейм.
Мариус вздрогнул. И внезапно стало так больно, что захотелось убить этого Кьера, чтобы он только заткнулся, чтобы ничего больше не говорил… А он, Мариус ничего бы не знал — о том, как Алайна обманула его. Вот просто взяла и обманула. Решила, что брат важнее…
Внутри медленно разверзалась черная ледяная бездна.
И он окончательно перестал чувствовать холод.
— Что такое кальхейм? — спросил тихо.
Кьер облизнул потрескавшиеся губы, окинул Мариуса долгим взглядом из-под ресниц.
— Вы ничего не знаете о том, что случилось с крагхами после того, как пала Пелена, — не вопрос, скорее, утверждение.
— Ты мне сейчас все и расскажешь.
— Расскажу, — казалось, Кьер улыбнулся, но тут же лицо застыло, закаменело. — Мы потеряли крылья, но вместо этого обрели Рой. И те крагхи, кого коснулся откат от рушащейся Пелены, обрели особую магию, совсем не такую, какой была раньше людская. Мы обрели способность призывать тварей роя и управлять ими. Мы лишились крыльев, но получили в распоряжение крылья послушных нам тварей.
Он говорил и говорил, а Мариус на несколько мгновений попросту выпал из беседы, провалился в собственные мысли. Призывать тварей роя… А что, если вот эта способность Альки, оживлять нарисованных зверушек, и есть призыв твари? Что, если именно так у Алайны и происходила объективизация ее магии? И призванная тварь преспокойно размещалась в облике нарисованного?