- Нееееет…
- Твои дети уже как мои, я знаю их проблемы и стараюсь их решать… Может, это продлится год, а может – десять лет… Может, я к тому времени и не состарюсь, - он подошёл к ней вплотную, сел рядом. - Мурочка, ты понимаешь, что со мной у тебя не получится «хоть разочек» или «обломилось бы хоть что-нибудь»?
- Ты меня замуж, что ли, зовёшь? На кухню за кольцом ходил? – смеясь.
- За презервативами я ходил. Я понятия не имею, как ты предохраняешься, ты, кстати, предохраняешься?
- Нет, от чего мне предохранятся-то?
- И то верно… незачем химию попусту есть, но дело не в этом, дело в том, что хотя я и проверяюсь каждые три месяца, всё же определённый риск есть, а я не собираюсь рисковать твоим здоровьем.
- Когда вы говорите, создаётся впечатление, что вы бредите, Иван Васильевич.
- У меня такое же впечатление, ты такая маленькая, что одну мысль жить с тобой, можно приравнять к параноидальному бреду.
- Ты собираешься жить со мной?
- Ты же не можешь думать, что я собираюсь заняться с тобой сексом только один разочек?
- Ой, ты собираешься заняться со мной… сексом? Как вчера… я имею в виду…
- Я прекрасно понял, что ты имеешь в виду, - она не поняла, как оказалась прижата к Ярославу, её ступни болтались где-то у колен мужчины. – Все-таки свела ты с ума большого дядю, «как вчера» не получится, боюсь, ты слишком хрупкая для «как вчера», - это она уже услышала, когда он толкнул ногой дверь в спальню.
Они лежали рядом, поперёк кровати, и она впервые почувствовала его губы на своих, странно, но борода не кололась, она почти не ощущалась, скорее смущала.
- Ты сбреешь бороду?
- Хорошо, завтра.
- Не сегодня?
- Нет, не сегодня, если я сейчас пойду сбривать, я передумаю заниматься с тобой сексом, и завтра мне будет мучительно стыдно, а, скорее всего, ещё и больно, потому что ты бываешь сильно агрессивной.
Он снял с неё платье и смотрел сверху вниз, в общем-то, он уже видел её в купальнике на пляже и успел оценить все её достоинства. И тонкую талию, и упругую грудь, и стройные ноги. Но когда она лежала на его кровати, с немного припухшими от его поцелуев губами, когда его рука потянулась, чтобы расстегнуть застёжку, и потом он снял с неё светлый бюстгальтер и смотрел на вздымающуюся грудь, на то, как девушка вибрирует под его ласками, отдаваясь им – это было совсем другое, острое и, одновременно, жгучее чувство, перемешанное со страхом.
- Почему ты передумаешь? – его тело было устрашающе большим, но почему-то тепло, исходившее от него, не пугало, он умудрялся целовать её, когда она лежала, полностью скрытая под ним, так, что она не чувствовала его веса, а если и ощущала, то это возбуждало ещё сильней. Она не помнила случая, чтобы чувствовала желание такой силы, она цеплялась за него, тёрлась и даже царапалась, она просила: «Скорее», и сама сдёрнула с себя трусики.