— Не делай так, если не хочешь, чтобы я сорвался!
Закусила губу. На глаза навернулись слезы. Я не знала, чего хотела! С одной стороны, это все неправильно и я не должна желать подобного, с другой — мое тело пылало от предвкушения. Та часть меня, которая жаждала ласки, страстных касаний, проснулась и откликнулась на близость мужчины. А ведь раньше я думала, что все это у меня будет с Дереком. Восхищалась его галантностью и решением подождать.
Мыслей было слишком много в моей голове. Таких разных, противоречащих Я прикрыла глаза, устав от раздирающих меня чувств, и даже задремала. Пока через некоторое время меня не выдернуло из сна. Наверное, я заболела, потому что проснулась от того, что дрожала. И не просто. Меня лихорадило. Я билась в кольце рук Собера, не понимая, что со мной происходит.
Зубы стучали друг о друга. Мне становилось то жарко, то холодно. Однако я открыла для себя одну интересную вещь — в местах, где наши с Собером тела соприкасались, я чувствовала облегчение. Только я и так вдавилась в него дальше некуда. Как еще я могла соединиться с ним, чтобы уменьшить свои мучения?
— Тссс, — успокаивающе проговорил он мне на ушко.
— Мне плохо, — захныкала я, больше не сдерживаясь.
Что-то было не так со мной! Это точно не простуда. Не обычное заболевание. Боль выстреливала внизу живота. Мышцы сжимались, но пустота внутри лишь усиливала мои мучения. То, что происходило, пугало меня до чертиков. Между ног стало невероятно влажно, настолько, что я физически ощущала, как женский секрет вытекает изнутри. Мои ноги сжались изо всех сил, и это приносило мимолетное облегчение, после которого на меня накатывала новая волна боли, еще сильнее предыдущей.
Вдруг ладонь Собера накрыла мой живот Рваный вздох вырвался из моего горла.
Это чувствовалось так хорошо. Простое касание немного унимало спазмы. Однако я нутром ощущала, что мне нужно больше. И то, что меня продолжало лихорадить, лишь подтверждало это.
— Что со мной? — сквозь судороги спросила я.
Мужская рука двинулась ниже, проникая под тонкую ткань трусиков, которые стали такими мокрыми, что их можно было выжимать. Я бы смутилась, если бы его прикосновения не приносили такого облегчения. Как будто мое тело знало, куда стремятся его пальцы, и дало мне передышку.
— Ты — моя пара! — в его голосе не было ни намека на неуверенность, словно его права на меня являлись бесспорными и очевидными.
— Что? — суть разговора ускользала от меня. Сознание сосредоточилось на том местечке, что изнывало от боли.
О чем он говорил? Мне было плохо, а Собер нес какую-то ахинею.