Люди и оружие (Шпаковский) - страница 100

— Значит, сэр, договор о поставках будет подписан? — спросил Володя очень довольный тем, что, в общем-то, он был тоже к этому причастен, да ещё и самым непосредственным образом. — Ну и когда же?

— Скорее всего, уже в где-то в мае этого года, а уж как только начнутся поставки револьверов в Россию, то… вы же помните, что поскольку именно вы все это организовали, нам придется платить вам по 25 центов с каждого сделанного у нас револьвера и так до тех пор, пока мы не выполним весь заказ. Так что вы, молодой человек, станете после этого богатым и завидным женихом для любой нашей девушки из приличной семьи не только здесь в Спрингфилде, но и в любом другом городе Соединенных Штатов, если только вы вдруг почему-нибудь захотите нас покинуть.

Володя в ответ улыбнулся и покраснел.

— Ну, женитьба это уж как повезет, а покидать я вас отнюдь не собираюсь, так как работы у нас с вами ещё непочатый край. Не говоря уж о том, что, связав свою судьбу с вашей фирмой, я, может быть, сумею на вполне легальных основаниях даже съездить в Россию и повидать старика-отца. Ну и вообще, посмотреть, как там…

— Ну что же, — похлопал его по плечу мистер Смит. — Это очень хорошо, что вы всегда так точно знаете, чего вам надо. Пусть сначала будут револьверы, а девушки останутся на потом. Для нас главное, чтобы вы и дальше выполняли свои обязанности также хорошо, как и сейчас, а мы уж и дальше будем делать самые скорострельные револьверы на свете и продавать их каждому, кто пожелает их у нас купить!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В которой Солнечный Гром знакомится с девушкой по имени Джемайма, едва не попадает в тюрьму, узнает, что «суд это томагавк бледнолицых», и страдает от собственной популярности

— Распрощавшись со своим товарищем, я был теперь ещё более твердо, чем раньше уверен в том, что мне необходимо остаться на своей работе и доказать бледнолицым, что я ничуть не хуже, чем они. Но тут у меня возникли непредвиденные осложнения. Дело в том, что летом 1871 года общежитие, где я жил почему-то закрылось и мне стало негде жить. Я попытался снять комнату и, хотя зарабатывал я в то время достаточно, так и не сумел этого сделать, поскольку жители Бостона были так сильно предубеждены против индейцев, что уговорить хотя бы кого-то сдать мне комнату, было совершенно невозможно.

И тут я вспомнил о своих друзьях Во-Ло-Де и Ко и написал им о своих затруднениях, а тем временем поселился в недорогом отеле. Они сразу же откликнулись и предложили мне переехать к ним в Спрингфилд, что я и сделал с большой радостью, уведомив об этом директора нашей школы и получив расчет в магазине, где работал.