— Тебя, поди, уже ловят, — сказал он, прихлебывая чай. — А если и не ловят, так будут ловить. За этим у них, поверь ты мне, дело не станет. Так что это ты хорошо сделал, что приехал, потому, что перво-наперво они тебя станут искать там, в столицах, либо в Финляндии. Другой бы на моем месте, конечно, начал кричать, что от сих мест ты мне больше не сын, да как ты мог и все такое прочее. Но только я так считаю, что большую глупость нельзя и вообразить! Когда мне говорят, что мол, нынче молодежь у нас плохая, то я им отвечаю горской пословицей, что там, где нет хорошей молодежи, не было хороших стариков! Так что твой грех, это плата за мои грехи, и точно также и с царями, и с тем же твоим Дмитрием Каракозовым.
— Но это теперь уже дело прошлое, — продолжал он, — а нам с тобой надлежит думать о будущем. Я так думаю, что в Европу тебе убегать смысла нет, потому, что после покушения на государя, сыскивать будут и там. А вот ежели ты переберешься в Северо-Американские Соединенные Штаты, то там тебя сам черт не достанет, потому что там у них демократия и они оттуда никого не выдают. Многие беглецы из Европы нашли там себе надежное пристанище, так что и тебе туда самая прямая дорога!
— А деньги? А документы? Я к вам, батюшка, именно из-за них и приехал…
— Только из-за них?
— Ну, нет, не только, конечно, а попрощаться, конечно, объяснить…
— Ладно, ладно, можешь не оправдываться, — перебил его отец, и затем продолжал: — Денег я тебе дам. Я тут часть земли своим крестьянам продал, мельницу одному богатеющему мужику в аренду сдал — так что за этим дело не станет. Потом документы… Тут тоже тебе, паршивец, повезло, в чем лично я усматриваю перст Божий. Приезжал тут к нам недавно один француз, изучать нашу мордву, ну и обкормили они его своими несусветными кушаньями, сделался у него нарыв в желудке и от того он давеча помер. А мне передал и свой паспорт, и все бумаги от Парижской академии наук и все сделанные им записи. И этого, в общем-то, никто не знает, потому, как никто при сем не присутствовал. Так вот из них неясно, каких он лет, а стало быть — почему бы тебе и не сделаться на время этим французом? Поедешь на Самару, там обратишься к местному столоначальнику, Василию Петровичу Сморгунову, старинному моему приятелю. Передашь от меня ему привет, и он тебе все какие понадобится, бумаги сделает. Скажем так: едешь ты изучать приамурских самоедов и всяких там удэгейцев и засим просишь в этом тебе преград не чинить. А то можем сделать из тебя и мусью, путешествующего по собственной надобности — это немного подумать надо, как лучше. Я ему напишу, и он в этом лучше меня посоветует. Пока же иди, отдохни, а я посижу, напишу кому надо. Надо, чтобы ты уже поутру отсель выехал, а то наши жандармы запрягают быстро, и ездят что твои ямщики, так что как бы они сюда вслед тебе уже завтра не нагрянули.