Как бы там ни было, но когда началась там первая, Великая война и Штаты наконец-то приняли в ней участие, оба моих внука — дети моих сыновей Рональд Матоска — Белый Медведь и Джеймс Четан Гитика — Храбрый Сокол, пошли добровольцами на фронт, где храбро воевали и были награждены медалями Конгресса. Правда, когда они вернулись домой, наши старейшины отказались считать их воинами, поскольку они, мол, не совершили достойных индейского воина поступков храбрости, а то, что они участвовали в европейской войне бледнолицых это, заявили они, не считается! Потом уже у моих внуков родились свои сыновья, одного из которых звали Накпа, что значит Длинноухий и другой — Шункаска, Белый Пес, и они также как и их отцы пошли на войну и при этом оба остались в живых. Причем, они воевали на Тихом океане с японцами и, зная этих людей, я боялся за них даже больше, чем за своих внуков, воевавших в Европе. Возможно, им помогло то, что они были индейцами и оказались в войсках связи, где совершенно неожиданно проявили себя очень нужными людьми, так как говорили на языке дакота, которого кроме них никто не знал. С их помощью сообщение по радио не шифровали, а передавали напрямую. Ну а японцы их хотя и перехватывали, но понять не могли. В другие части с этой целью направляли соответственно индейцев других племен, что позволяло передавать все сообщения без задержки и к тому же не опасаться, что японцы расшифруют их содержание! Так что при желании и уме даже из простого человеческого языка и то можно сделать себе оружие и с его помощью успешно сражаться и побеждать!
— Ты знаешь, что сейчас я вдруг опять почему-то вспомнил о вожде шошонов Вашаки. Когда, наконец, слепота и груз лет заперли его в деревянной избушке на Литлл Винд Ривер, то было так, что в ночь на 20 февраля 1900 года он подозвал к кровати всю семью и сказал: — «Теперь у вас есть то, за что мы так долго и храбро сражались. Храните это вечно в мире и с честью. Теперь идите и отдыхайте. Я больше с вами не буду говорить». И это были его последние слова, а через два дня его уже похоронили с воинскими почестями в форте носящем его имя. И вот, что-то говорит мне, что и мое время тоже настало, и я совсем скоро покину этот мир. Поэтому мне хочется сказать тебе напоследок то, о чем я так много думал, и что с некоторых пор стало меня волновать. И пусть это тоже будут мои последние слова.
— Ты знаешь, может быть это и правильно, что нам, индейцам, не довелось сохранить всю эту землю. Представь себе, как много бы иначе люди всего потеряли: отели с горящими огнями вывесками, магазины индейских сувениров с их бисерными поделками, сделанными кем угодно, но только не индейцами. Пещера Сидящего Быка — с электрическим освещением для удобства, — салун «Ведро Крови», притоны с модными девчонками в бикини, все эти автострады, железные дороги, мосты и города посреди прерий — все это (и хорошее и плохое!) просто бы не существовало, если бы вся эта земля по-прежнему принадлежала нам. Здесь бы не было ничего этого, только деревья, трава да свободные звери! Я уже говорил тебе, что наш народ не называет себя сиу или дакота. Это слова белого человека. Мы называем себя Икке Вичаша — то есть настоящими людьми, свободными, дикими людьми. И я рад, что так было и что мы действительно были такими. Но с другой стороны останься все так и дальше, мои внуки и правнуки никогда бы не учились в колледже, и у них не было бы всего того, что они имеют сейчас. Но чтобы так все было и дальше, пусть твои братья никогда не продают скорострельного оружия дикарям в разных далеких странах, даже если они и говорят о себе как о достойных уважения людях и имеют вполне цивилизованный внешний вид. Дикари они всегда дикари, и я это очень хорошо усвоил на примере своего народа. И делать этого ни в коем случае нельзя, потому что, получив такое оружие, они рано или поздно, но обязательно начнут с вами войну, а это затронет и твоих детей, и внуков моих правнуков. И тогда они будут стрелять также часто, как и все мы стреляли в тот день, когда был разгромлен отряд генерала Кастера, вот только будет их намного больше, чем всех вас — бледнолицых! Хечето эло! Хау!