— А почему у него гарда в виде черепахи? — Продолжал расспрашивать его Володя. — Это просто так или что-нибудь означает?
— Это намек на мое имя, — улыбнулся Ко. — Мой отец никогда никому не говорил, что у него есть меч Мурамасы, потому, что считается, что его мечи приносят несчастье дому Токугава, ведь от них полегло много его воинов, а Токугава правят нами с 1603 года. Но потом он отравил меня в школу фехтования в Эдо и сказал, что если я хорошо её закончу, то он подарит мне этот меч. Я старался, и он отдал мне меч, но сделал к нему эту гарду — у нас она называется цуба, потому что Ко — означает «панцирь», а панцирь бывает и у черепахи, а она мудра и к тому же нетороплива, а меченосец должен быть как раз таким.
— Вот оно что, — протянул Володя, и каждый из них какое-то время после этого молчал, раздумывая над словами другого.
Уже потом, когда они купили места для путешествия в дилижансе, Володя сводил Ко в оружейную лавку, и за шесть долларов купил ему револьвер Смита и Вессона 22-ого калибра под патроны бокового огня.
— Я здесь нигде не видел патронов Лефоше для моего револьвера и ружья, поэтому мне мои запасы придется поберечь. А тебе надо учиться стрелять, и я думаю, что пока что такое оружие будет для тебя лучше всего. На близком расстоянии и этого достаточно! А патроны к нему, как я узнавал, продаются теперь там же, где и эти револьверы. Главное, что мне в нем понравилось — это возможность его быстрой перезарядки. Вот эту защелку нажал, ствол вверх откинул, снял барабан, и можно удалить гильзы вот этим выбрасывателем. Удобно, не так ли? Ну, а потом опять заряжаешь барабан, вставляешь его на место, защелкиваешь револьвер и стреляешь.
Ко согнулся в поклоне: — Благодарю, вас господин Во. Ко будет это заслужить обязательно. — И он благодарно посмотрел в глаза Володе, хотя, как самурай и не должен был искать глазами взгляд господина, как равного. — Very many thanks, very many![1]
Нагруженные багажом, они вместе являли собой весьма живописную картину. Володя в длиннополой шинели с башлыком, карабином в чехле за плечами и саквояжем в руках, несмотря на молодость выглядел очень солидно, тогда как Ко в большой соломенной шляпе, широких хакама, с двумя мечами и накидке из соломы, немного смахивал на огородное пугало. Наконец, они кое-как поместились в переполненном дилижансе, и их совместное путешествие началось. Потом менялись станции, менялись пассажиры, а они продолжали все так же ехать все дальше.
* * *
— Да, белый человек, называющий себя другом индейцев, я тебе верю и расскажу про свою жизнь все, что помню, а помню я многое. Жизнь очень странно устроена — я хорошо помню, что было много зим назад, но как не стараюсь, не могу вспомнить, что делал позавчера. Впрочем, наверное, это воля Великого и Таинственного, позаботившегося о том, чтобы люди лучше помнили свою молодость, нежели старость. Я верю тебе, потому что уже встречал таких людей как ты и о них я тебе тоже расскажу, чтобы память о них сохранилась и в том, что об этом напишешь ты, потому, что я не уверен, сохранилась ли память о них среди своих соплеменников.