Временами мне было так плохо, что вся комната начинала кружиться у меня перед глазами и тогда мне клали холодную мокрую тряпку на лоб и давали мне пить горький настой ивовой коры. Так я догадался, что сильно болен, потому, что вкус его уже знал, так как в раннем детстве, когда я как-то раз уже прихварывал, мне его давала пить мать. Потом в хижине появился какой-то человек с большим кожаным ящиком в руках, из которого он достал блестящую трубку и приложил её к моей груди. И это меня тоже совсем не напугало, потому, что я догадался, что это был знахарь белых людей и что он пришел сюда изгнать болезнь из моего тела. После его ухода мне дали выпить вкусного красного вина и потом давали его регулярно, до тех пор, пока я не поправился. Оказалось, что Во-Ло-Дя — это так звали этого человека из-за моря, — несколько раз специально ездил за ним в поселок белых людей, потому что доктор велел мне его давать по нескольку раз в день, чередуя с настоем из коры и мясным отваром.
Я был так слаб, что, когда я пил, они по очереди поддерживали мне голову и зажимали мне рот, когда я пытался заговорить. С тем, которого я принял было за индейца, он говорил на языке васичу, но так быстро, что я почти ничего не понимал. Но временами они говорили на каком-то другом языке, при этом этот странный индеец явно учил ему молодого бледнолицего. При этом они не отходили от меня ни днем, ни ночью и даже спали по очереди, чтобы едва мне становилось хуже, положить мне на лоб сменную мокрую тряпку или же дать целебное питье.
А потом духи болезни, видимо, устали бороться с тем количеством ивового настоя и красного вина, что мне приходилось пить, и они вышли из меня вместе с потом, которого оказалось так много, что мне показалось, будто я в нем тону. «Ну, слава Богу! — сказал тогда Во-Ло-Дя. — Наступил кризис!» И мне тут же дали выпить прохладной чистой воды, и я сразу уснул, и спал очень долго, а когда проснулся, то почувствовал себя куда лучше, чем до этого.
Молодой васичу отсутствовал и около моей постели сидел тот, которого я принимал за индейца.
Я подумал, что мне легче будет объясниться с ним на языке знаков, чем на языке васичу. И я жестом привлек его внимание, а потом все также жестами спросил: к какому племени он принадлежит? Но к большому моему удивлению он так ничего из моих знаков не понял, и только улыбнулся и покачивал головой.
— Меня зовут Ко! — сказал он на языке васичу и ткнул себя в грудь пальцем. — А кто ты и как твое имя?
«Разве ты не видишь моих мокасин, что стоят вон там, возле самого входа? — спросил я его опять на языке знаков. — Ведь это мокасины дакота и это значит, что дакота я сам. А вот кто ты такой, что делаешь вид, будто ты не понимаешь языка знаков, которыйпонимают все племена краснокожих от одного берега соленой воды до другого?»