Бал должен начаться в восемь. Мы же приехали на пару часов раньше, поэтому застали суетящихся слуг, разносивших букеты с цветами, тарелки, скатерти, стулья… Увидели даже музыкантов, настраивавших инструменты.
Дворец не сильно отличался от того, каким видела его в прошлый раз. Разве только дорожки стали парадно белыми, и роскошные вазы с цветами, выше человеческого роста, стояли повсеместно.
— …Бал будет проходить здесь, на первом этаже левого крыла. Там и там, — Тирс указал на запертые двери, — галереи, ведущие в сад. Позже пройдемся по ним. В каждом будут нести дежурство по две пары гвардейцев. И все же, Вера, не рискуйте. Ах да, увидите живуаров — не кричите. Они ручные, но кормить их сладкими пирожными не следует… Кстати, ер Агарт с помощниками до утра будет во дворце. На всякий случай.
— Звучит обнадеживающе.
— Пойдемте, я покажу сад и места, в которые ни при каких обстоятельствах не следует заходить, даже если вас позовет сама викартесса или императрица. Помните, в этом мире есть иллюзии, и иногда они могут сыграть роковую роль.
— Я еще хотела уточнить: нам придется изображать влюбленных, так? Чтобы выглядело правдоподобно, сколько раз достаточно поцеловаться?
— Рад, что об этом думаете, — Тирс плутовато улыбнулся. — Но пока ответить не могу, будем действовать по обстоятельствам.
— А я могу отказаться от подвески сразу же, в момент вручения?
— Это будет выглядеть подозрительно. Мы уже думали над этим. Но чтобы свести риски возникновения слухов о вашем принуждении к минимуму, решили, что вы наденете подвеску перед появлением на балу. Кстати, в зал вы войдете в свите Его Величества. Затем несколько танцев и можете дарить. Или не дарить, — добавил он неожиданно.
— Вот как? Тогда к чему все это было?
— Я сказал к слову. Ведь чем больше вас наставляешь, тем больше вы упираетесь. Думаю, вы сами прочувствуете на себе всю атмосферу и примите верное решение…
После экскурсии, Тирс представил мне людей Эдера. Мне показывали опознавательные знаки, усы, какие-то броши, чтобы я сориентировалась в толпе, но боюсь, от волнения ошибусь. Так и сказала им. Тогда Эдер хмыкнул:
— Жениха-то своего не спутаете? И ливра Ворвика?
— Нет. Еще вас. Ваши усы… роскошны!
Надо было видеть, как расцвел Эдер. Тирс не назвал его звания или титула, но без личины передо мною стоял солидный сорокалетний мужчина-брюнет, с ехидным взглядом, носом с горбинкой и роскошнейшими черными усами. После моей похвалы он подобрел и даже стал мягче.
Меня снова наставляли, но теперь вдвоем, перебивая друг друга. Вскоре у меня разболелись голова и живот от страха. Да, если бы не хитрость Эдалины с танцами, я бы позабыла бы все-все.