Мне казалось, что викартесса нервничает. Она отменила назначенные визиты, за ужином мало разговаривала, хмурилась.
— Что-то случилось? — спросила ее.
— Еще нет, но чувствую, непременно случится, — вздохнула Эдалина. — Вирнестия пойдет на любую подлость, лишь бы сохранить титул и имущество.
— А мне все не верится, что я Дотвиг, — вздохнула я. Расстроенная моими словами хозяйка дома опустила приборы на тарелку, что-то шепнула подошедшему слуге. Вскоре Тенет вернулся со шкатулочкой, открыв которую, викартесса достала медальон и протянула мне.
— Открой.
Я приоткрыла крышечку и потеряла дар речи. На меня смотрела я! Не понимая, что это значит, повернулась к Эдалине.
— Как видишь, Вера, ошибиться невозможно. Только у твоей матери глаза были карие, а у тебя в отца серые.
Любопытный Тирс вытянул шею и удивленно заметил:
— И верно! Одно лицо!
— Поэтому, Вера, выкинь из головы глупые мысли об ошибке, — укорила викартесса.
— Но почему я оказалась в другом мире? Почему со мной все не так? Тридцать лет я пропадала непонятно где, а теперь вернулась и требую у родственников то, что они уже давно считали своим!
— Я допускаю, что родители спрятали тебя от них намеренно! — выпалила викартесса, и Тирс заинтересованно взглянул на мать. — Быть может, они решили, что пусть ты потеряешь часть имущества, растраченное дурными родственниками, зато будешь живой и счастливой.
— Откуда у вас, мама, такие подробности? — вклинился Тирс, не сводивший с нее глаз.
— Раньше все знали, что Виалину в семье Дотвигов не любили. Лазар Дотвиг женился на ней против воли матери, — отмахнулась Эдалина, — просто у кого-то память короткая, — и позвонила в колокольчик. — Лирия, подавай десерт.
Но Тирс — та еще липучка.
— Так откуда, мама?
— Перелистывала недавно свой девичий дневник.
— Да? А медальон откуда? Тоже в дневнике нашли?
— Попросила у ливры Тергны. Виалина была одной из ее воспитанниц.
— Как и ты?
— Нас было 23 воспитанницы. И что?
— Ты знала ее лично?
— Знала, но мы мало общались, — сухо ответила Эдалина, показывая, что разговор ей не нравится.
Тирс намек понял, мучить расспросами перестал, но по глазам вижу, у него появились сомнения. Как и у меня. Я задумалась.
«Это что же? Моя родительница и Эдалина вместе учились в пансионе?» — покосилась на хозяйку дома, и викартесса, будто почувствовав мои мысли, нахмурилась. А потом и вовсе положила на стол салфетку, показывая, что закончила ужинать.
— Что-то голова разболелась, — коснулась она рыжих висков, охнула и покинула трапезную залу. Мы с Тирсом переглянулась.