— Слабое утешение.
— Вижу, ваши аппетиты растут, — обиделся Райский.
— Нет, просто я перечитала женских романов.
— Правда? У вас там тоже есть романы для лиер? Расскажешь парочку? — пытаясь взять себя в руки и скрыть эмоциональность, Тирс перешел к шуткам.
— Давай так. Ты мне выдаешь тайну камня, а я поведаю тебе несколько наших бестселлеров.
— Без це чего?
— Пока тоже тайна. Ну, так как?
— Я не разбалтываю тайны.
— Я тоже.
Расстались мы с ним мирно. Я вернулась в свою комнату и долго наблюдала за танцующими картиллюзами. Чувствую, с такими родственничками мой первый бал пройдет хуже, чем у Золушки
Утром перед занятиями зашел Тирс. Стоило мне увидеть в его руках свернутую газету, сразу поняла — напечатали очередную подлость. Я в безмолвии протянула
руку.
«…Она совершенно бездарна! Пустышка!..» — заявлял в интервью Нестого. Строчки расплывались перед глазами, задрожали руки. Получив еще удар, пусть от врага, я не выдержала. Слезы-предатели покатились по щекам.
— Вера, — Тирс подошел почти вплотную и застыл, не зная, как утешить. Мы — жених и невеста, но не настоящие. Близости душевной между нами нет. Вздохнув, он взял меня под локоть и подвел к распахнутому окну.
— Красиво, правда? — кивнул на садовые клумбы. — Утренняя тишина успокаивает, помогает собраться с мыслями. Понимаю, тебе тяжелее, но мы будем высоко держать голову и отвоюем, что наше по праву.
Я недоуменно подняла глаза, и Тирс объяснил:
— Мы же помолвлены. Потому наше. Или ты скупердяйка?
Не удержалась и сквозь слезы фыркнула:
— Еще какая!
— Вот так, да? — улыбнувшись, он поднял руку и стер платком мокрые дорожки с моих щек. — Вера, Вера, — покачал головой. — После обеда поедем и купим тебе много платков.
— А сумочку, чтобы туда класть их? — мне она не нужна, но я старательно пыталась вывести Тирса из себя, чтобы избавить его от покровительственного тона.
— И две сумочки, — согласился он.
— А шляпку?
Тирс склонил голову и, прищурившись, уточнил:
— Тоже две?
— Чтобы к шляпкам подходили. А лучше три! — я подтрунивала, однако он соглашался, и это обескураживало. — Да я шучу. Нужны они мне.
— Ливрам нужно много шляпок.
— Смотри, разбудишь мой аппетит — попрошу еще Бог весть чего.
— Только не проси безобразные штаны, с которых ты возвращалась поздним вечером домой, — Райский озорно подмигнул.
— Зато те безобразные штаны очень теплые! Знаешь, как замерзаешь, когда вечером ждешь общественный скаперт!
— Знаю, — поморщился досадливо Тирс. — Бродил по улицам, покрытый влажной кошачьей шерстью.
— Тогда ведь холодно было, — вспомнила я. — Ты, наверно, сильно замерз и лапы отморозил, и… — но моя жалость почему-то смутила его, и он резко возразил: