— Пусти!.. — с визгом попытался извернуться «вампир».
Коллега разжал руки, парень отскочил на шаг и в дрожащем свете зеленого фонаря узрел знаменитую футболку с маньяком, татуировки и недвусмысленную усмешку. И, всхлипнув, обморочно закатил глаза.
— Лови его!..
— Измельчали вампиры, — резюмировал Стёпа, укладывая парня на тропу. — Куда его?
— С собой, — я хмуро изучила тощую долговязую фигуру. — Я же не зря сюда пришла. И не смогу одновременно отваживать посетителей и уничтожать монстра. И одного тут оставлять опасно — вдруг тварь с привязи сорвется… А ты мне можешь понадобиться.
— Какого монстра?
— Вредного, — я прислушивалась к ощущениям, но опасности не улавливала. Но я ее видела, а значит, она есть. — Некоторые виды нечисти, например «бабочки» или «мотыльки», крайне живучи и упрямо не хотят умирать. Их убиваешь, а они впадают в кому. Вернее, у них наступает то, что вы называете клинической смертью. Нет никаких признаков жизни, кажется, что они уже бредут по тоннелю к свету в конце, но — случайность, и жизнь возвращается. И тогда они быстро регенерируют и доставляют массу проблем.
А сейчас выплеск. И спящая под землей тварь глотнула силы и выползла. Интересно, и сколько здесь таких схронов?.. И какой идиот додумался устроить захоронение недобитка близ капища? Или она сама выбрала такое место, чтобы сил набраться?
— «Бабочки»? — повторил Стёпа и поднял брови. — «Мотыльки»?
— Стандартная классификация нечисти, — дабы не тащить «вампира» на себе, я заставила его, сонно-обморочного, встать. — Услышал и забыл.
— Ясно, — он кивнул. — Куда идем?
— За мной. То есть за «вампиром». Позади держись.
Ни «бабочкой», ни «мотыльком» увиденное не являлось. Имея дело с колдунами и ведьмами, я не шибко разбиралась в нечисти, особенно стародавней, и понятия не имела, кого тут «спрятали». Но наставница, не к ночи будь помянута, считала, что ведьма должна все знать, и я знала. Не всё, но… почти. И как убить — тоже. Дело за малым.
Центр кладбища не зря представлял собой четкий круг из старых елей. Хвойные всегда считались мощными оберегами против «летуче-насекомой» нечисти, и очнувшийся спящий за их пределы выбраться не смог. А еще его должна держать привязь. Но — выплеск, сила разливается, и в любой момент ее может оказаться достаточно, чтобы… Надеюсь, это последний проблемный предвестник на мою голову. Но, с другой стороны, хорошо, что есть хоть какое-то дело. В тупом ожидании я дурею.
— Стёп, стой здесь, — я уложила спящего «вампира» под елкой. — Ни шагу отсюда, пока не позову.
Мой спутник снова кивнул и с подозрением посмотрел на старые обелиски — три потрескавшиеся и поросшие мхом стелы, прислоненные друг к другу в извращенном подобии памятнику, видимо, кладбищу, установленные на горке из древних надгробий.