Максим закрыл глаза, воскрешая в памяти лицо Фрэнки, и с сомнением посмотрел на тарелку с едой. Кусок сегодня в горло не лез. Убила его наповал эта Уварова. Чтоб ей в долги влезть.
— Послушайте, дорогие, мы должны объединиться ради общего блага, — начала бессмысленный монолог мама. Ее никто никогда не слушал. Сестра закатила глаза к потолку, а отчим уткнулся газету.
Максим почувствовал, как постарел лет на десять. Каждый такой обед давался ему тяжело. Пустая трата времени. Он отодвинул кресло и закинул ногу на ногу, а руки — за голову. Вот так лучше.
— Сынок, манеры, — напомнила мать-инспектор.
— Прости, но сегодня я уставший как собака и позволю себе сидеть удобно.
— И этот человек управляет нашими деньгами, — отозвался Роман, пожурив племянника вилкой. — Толик, подлей мне сидра.
«Что я здесь делаю?» — думал Максим, надеясь, что случится новое происшествие, которое поможет уйти пораньше. И только он об этом подумал, как в столовую вошел дворецкий с телефоном Максима. Мать запрещала брать телефоны в столовую.
— Максим Михайлович, вам важный звонок.
— Ну слава богу, — обрадовался он, но стоило услышать голос Ланы, помощницы, как настроение упало ниже плинтуса: у «Дола» пикет. Требуют возврата вкладов обманутым клиентам.
— Каких вкладов? У нас закрытое акционерное общество.
— Так им лишь бы ситуацию усугубить, босс. Сами знаете, как это делается.
— А кто организатор?
— Франческа Уварова, босс. Кстати, я фотку видела в газете. Вы выглядите бесподобно! На фотке, правда, кажется, что вы ее обнимаете, а не со сцены уносите, но это даже лучше для имиджа! Романтика, гламур — это всегда на пользу.
Лана тараторила, а Максим сжал переносицу, чтобы давление не упало.
— Скоро буду. — Он отключился и поднялся с места. — Прошу прощения, но у меня срочные дела. Я возьму вертолет.
— Тебе плевать на «Дол», — пробормотал Роман. — Катя нас собрала по важному вопросу, а ты срываешься. Баба очередная заждалась, как всегда… Толик, передай хлеба.
Максим глубоко вдохнул, выдохнул — и откланялся. Мама проводила его недовольным взглядом: он нарушил этикет.
Не сложно догадаться, что в подростковом возрасте Максим был дебоширом и протестовал три раза в день. Но ему все прощали, всегда. К тому же в школе он был редким видом красавчика — смесь бабника и ботаника.
Теперь, правда, остался просто бабником, хотя если в руки попадала хорошая книга, то начинал сомневаться, идти на свидание или провести время с не меньшей пользой. Достойные женщины, как и книги, попадались все реже, и часто Максим скучал. Когда он скучал, то начинал звереть на работе и пахать до полуночи, и сотрудники обходили его стороной в такие недели.