— Ты не будешь участвовать ни в каких идиотских гонках, — жестко заявил Максим, нависнув над ней и опаляя щеки паром дыхания.
— Почему? — удивилась она, сбитая с толку. И поэтому он разозлился?!
— Потому что я так сказал.
Дрожавший в уголке сознания слабый дух тут же взбунтовался. Фрэнки сложила руки на груди, чтобы установить дистанцию.
— У меня в жизни достаточно диктаторов, поэтому я буду делать то, что посчитаю нужным.
Он сжал сначала одно ее запястье, медленно, но без шансов вырваться, затем второе — и не спеша, явно наслаждаясь моментом завел голые руки Фрэнки вверх, переплетая пальцы.
— Гордишься собой? — тихо, с опасной интонацией спросил Максим. Он был на взводе, но это только подстегнуло к борьбе.
— Да.
Фрэнки с вызовом приподняла подбородок и посмотрела Максу в глаза. Он казался пьяным, хотя за ужином едва прикоснулся к вину. Он склонился к ее уху и прошептал:
— Может, поговорим? — он прикусил мочку, поцеловал в холодную щеку, а потом, прихватив зубами нижнюю губу, провел по ней языком. Они одновременно шумно выдохнули тихий мучительный стон, и Максим не выдержал: спустился ладонями вдоль тела, сминая, пока наконец не подхватил под бедра и не приподнял, широко разводя ее ноги и вклиниваясь между ними. Он прижимался так тесно, что дыхание срывалось от предвкушения. Фрэнки крепко обняла его за шею, обхватила ногами за талию и ответила на поцелуй с яростным стоном, ощущая, что Максим тоже возбужден. Он начал двигаться, доводя Фрэнки до исступления, и ей нестерпимо захотелось избавиться наконец от тянущей боли ожидания там, где чувствовала Максима особенно остро.
Она откровенно ласкала его рот и выгибалась в такт его движениям.
«Возьми меня», — хотелось прошептать, но не осталось сил, слов. Вдруг Максим остановился и опустил Фрэнки на землю, отстранившись, и она готова была разрыдаться. У нее не хватило дыхания, чтобы попросить, поэтому она просто посмотрела на Максима, не пряча желания, и потерялась во взгляде потемневших серых глаз. Он снова поцеловал ее, на этот раз нежно, легко покусывая ее губы. Их дыхание смешалось, и Фрэнки не сопротивлялась, когда он второй рукой стянул ткань юбки вверх и просунул пальцы под полоску нижнего белья, убеждаясь, как сильно она нуждалась в нем. Его прохладные пальцы проникли между горячих складок, коснулись чувствительной точки, и Фрэнки откинула голову на стену.
Контраст внутреннего пожара с внешним холодом сводил с ума. Максим обводил клитор ритмичными круговыми движениями, одновременно проникая языком ей в рот, лаская точно, умело, и скоро Фрэнки задрожала, напрягая мышцы живота. Она протяжно застонала, не разрывая поцелуя, потому что Максим не отпускал, но потом он дал отдышаться и спросил с ноткой безумства и отчаяния: