В голове действительно стало меньше шуметь, но вместе с тем навалилась сонливость. Саран снова вытянулась на сидении. Луиджи обошел машину и сел за руль. Он был с ног до головы перепачкан кровью, но теперь, когда он не прикасался к ней, Саран была рада его присутствию.
— Луиджи, — сонно позвала она, — а он правда умер?
— Тебе наконец рассказали, кто я? — Саран не видела, но была уверена, что Эргенте улыбнулся. — Да, он умер. Засыпай.
— Как ты меня нашел?
— Я тебя не терял. За тобой постоянно наблюдали.
— А почему я еще жива?
— Потому что жадеит разрывает любые сети. Спи.
— Ты выстрелил в меня. В первый раз.
— Жадеитовой пулей. После того, что случилось в «штабе», я решил подстраховаться.
— Жадеит — это ведь то же самое, что и нефрит, да?
— Не совсем. Нефрит эффективнее, но жадеит тверже. Хватит болтать. Спи.
На этот раз она послушалась.
Саран просыпалась и снова засыпала. Она знала, где находится: в квартире Луиджи. Узнала по розочкам на обоях. Эргенте практически постоянно был рядом: возился с раной, задавал вопросы, говорил по телефону. Саран тоже много разговаривала, но практически не помнила, о чем. Бредила в основном. Вроде бы жаловалась на Пхатти. А еще она видела сны, на этот раз хорошие. В этих снах она все делала правильно: не заключала сделок с демонами, не очаровывала чужих женихов… а если и очаровывала, то не забывала их имен и вовремя приносила покаяние Луне, так что та не гневалась. Но главное — не ввязывалась в дела шаманов.
Во сне было настолько хорошо, что Луиджи едва сумел ее разбудить. Наконец Саран лениво приоткрыла один глаз. За окном было по-прежнему темно, но темнота была менее насыщенной, утренней. Где-то недалеко от края горизонта уже бродил рассвет. Луиджи выглядел усталым. Даже не побрился. Саран закрыла глаз и натянула повыше одеяло. Почему бы им обоим не поспать еще немного? Желательно в разных кроватях.
— Пора вставать, — Луиджи потянул одеяло на себя, — у нас мало времени.
Саран сопротивлялась, как могла. Она не особенно вслушивалась в слова, всецело занятая тем, чтобы не проснуться. Но Эргенте пресек ее попытку закуклиться, рывком сорвав одеяло. В процессе лечения халат куда-то исчез, Саран спала полностью голой. Но не скромность заставила ее вскрикнуть возмущенно и броситься отвоевывать одеяло, а холод. Из открытой форточки тянуло дождливой ночью и почему-то дымом. Хотя нет, дымом пахло от волос Саран. Она взяла прядь, поднесла к носу и поморщилась. Быть может, Луиджи был не так уж и не прав. Ей, как минимум, следовало помыться.
— Нам нужно поговорить.