Принц отстранился и прошелся по мне изучающим взглядом.
— Мы ведь так и не привели себя в порядок после возвращения. Идем под душ?
«Вдвоем?»- хотелось мне спросить, но я лишь кивнула и прижатая к принцу направилась в соседнюю комнату.
Мы спрятались за стеклянную дверцу, что отгораживала угол ванной от остальной комнаты. Настроив температуру воды, Эдавиан утянул меня под теплые струи и принялся намыливать мочалку куском душистого мыла. To что предназначалась она для меня я поняла по запаху- не думаю что принц стал бы натирать кожу средством с запахом распустившихся цветов.
— Выстави ногу вперед, — скомандовал он, опустившись на одно колено.
Я улыбнулась: то завтраки для меня накрывает, то вот мыть меня вздумал. Кому расскажи- не поверят.
— Не думаю что тебе это положено по статусу, — усмехнулась я.
— Плевал я на все, София, давай уже ногу.
Я пододвинула ступню ближе к Эдавиану и он тут же принялся водить по моей щиколотке. Вместо положенного чувства жжения, какое бывает от жесткой терки, я чувствовала щекотку, потому что принц так боялся сделать мне больно, что едва касался кожи. Но я вела себя примерно и не дергалась, перенося все «тяготы» жизни стойко. Хотя не улыбаться не могла. Чтобы отвлечься, прикрыла глаза и сосредоточилась на каплях, что с силой врезались в тело, расслабляя задеревеневшие мышцы.
Эдавиан поднимался все выше, скользя мягким куском губки в области колена. Обхватил ногу, чтобы та не трепыхалась, и вновь поднялся на пару сантиметров по бедру. Я закусила губу — чем выше он касался меня, тем интимнее становились его действия. Атмосфера стремительно менялась, переходя с безобидного занятия в нечто иное, будоражащее. Волна мурашек все же прокатилась по телу, и я неровно вздохнула, сжав кулаки. Слишком личным было то, что делал принц. Глянула на него сверху вниз и засмотрелась на широкую спину, скрюченную у моей ноги. Когда он делал движение, мышцы спины перекатывались под кожей пластами, а у меня перехватывало дыхание. Как же он великолепен, силен, красив, а еще острожен и нежен…
Кажется, не одной мне стало тяжело делать вид, что ничего не происходит. Эдавиана явно подводило самообладание, движения его стали медленными и неуверенными, и в итоге мочалка выпала из его дрогнувших рук. Он поднял ее с пола, смыл и вновь натер мылом. Осторожно приложился к низу живота и повел к набедренной косточке. На этот раз задрожала я. Эдавиан посмотрел на меня и, помедлив пару секунд, прикрыл глаза, сжимая в сильном кулаке ни в чем не повинную губку. Ему было тяжело видеть мою реакцию на его прикосновения и оставаться отстраненным.