Я было начала брыкаться, но уже через несколько секунд прекратила борьбу, отвечая на поцелуй. Что врать самой себе, мне нравилось как целуется принц, он был хорош в этом деле. Наверняка перецеловал не одну сотню девушек. Вот так нежно и требовательно одновременно, покусывая губы и забираясь кончиком языка на чужую территорию, сводя с ума женщин.
Я подалась вперед, и приложила ладонь к его щеке, неосознанно стремясь быть ближе к мужчине.
— Вкусно? — спросил в губы и я согласно выдохнула, думая в тот момент совершенно о другом. Эдавиан тут же оторвался, и вручил мне ветку, — Тогда ешь.
Я сидела и хлопала глазами, смотря на поднявшегося и ушедшего к костру принца.
Что это сейчас вообще было? Что за шутки? Так вот каким способом он получает свое, полностью отключает мозг оппонента? Хорош способ, особенно для принца, от подмигивания которого девчонки валятся в обморок, знает же что смазлив, гад.
— Ты играешь со мной! — зло выкрикнула ему в спину.
Он медленно повернулся и глянул без эмоций.
— На войне все средства хороши, слышала выражение?
— Ты вообще в своем уме проделывать такое? — уже тише сказала я, понимая, что криками тут не поможешь. Не с этим человеком. И тут я поняла одну очень простую вещь: принц прекрасно различает и черное и белое, может хотеть добиться благородных целей, но при этом ему абсолютно плевать на чувства других людей. — Ты жалок Эдавиан. У тебя камень вместо сердца, поэтому я больше никогда не поверю ни в твою печаль, ни в заботу, ни в сострадание. Ты умер для меня, Эдавиан. Навсегда.
Я легла и отвернулась от принца, стараясь скрыть навернувшиеся на глазах слезы. Но обида продолжала душить горло, а потому предательская влага все прибывала и прибывала, заскользив в итоге по виску.
— Да брось, София, ты же ненавидишь меня, — послышалось со спины.
Я стерла слезы и резко развернулась.
— Кто тебе такое сказал?! — возмутилась я. — После всего, что я сделала для тебя?
— Скажи еще, что после моих выкрутасов, ты ко мне нормально относишься, — он усмехнулся, думая что это было бы наибольшей глупостью в мире.
— Может и нормально отношусь, — ответила тихо.
— После трех лет ненависти? — поднял скептически бровь, продолжая ухмыляться.
— Да..
— После всех обидных слов, неприличных намеков? — шутил дальше.
— Да..
— После того, как ударил тебя?
Звучало обидно, но я упрямо посмотрела на него, давая молчаливое согласие.
— Ха, да может тогда ты влюбилась в меня, потому что только влюбленная дурочка может прощать абсолютно все, — хохотнул он. Но я продолжала смотреть на него неотрывным взглядом.