Порочащую аристократов информацию можно было найти только в двух местах. Первое – в темном, глубинной сегменте. Но учитывая его нелегальный статус, посещали черную Сеть совсем не за «скандалами-интригами-расследованиями». Поэтому заметного урона чести даже жареные новости в этом сегменте принести не могли, будучи прерогативой очень небольшого числа пользователей.
Кроме этого, неприятные новости и фотографии могли всплыть в сером, грязном уровне Сети. В двух случаях – активизировавшиеся слабоумие и отвага борца за доступность правды, которые оперативно сменялись тюремным заключением, или вовсе жирной точкой в жизненном пути. Либо, жареная информация оказывалась в Сети с подачи самих аристократов в ходе интриг, или даже клановых войн. В которых – при эскалации конфликта, в ход уже шло все что можно.
В памяти всплыли очередные «воспоминания»: Олег, относительно недавно, в ходе серфинга на большой глубине натолкнулся на заметки очень и очень пикантного содержания, порочащие честь сразу двух графских родов. Мда, на фоне этого пассаж княжны Анастасии, если она просто засветилась в подобном состоянии на людях, кажется детской прогулкой – подумал я, вглядываясь в мыслеобразы ставших уже моими воспоминаний.
Олег, благодаря стараниям отца-опекуна, знал намного больше, чем средний обыватель. Знал он и о том, что система распознавания лиц ни в одной точке планеты программно не замечает аристократов. Негласный кодекс. Здесь, в этом мире, подобных неписаных, но жестких правил, существовало гораздо больше чем у нас – во многих аспектах жизни.
Так что уверен – сведения о княжне Юсуповой-Штейнберг, замеченной в непотребном виде, нигде не появятся дальше прямых свидетелей. Но информация о ее… ошибке, так скажем, с сохраненными в ручном режиме фото и видео подтверждением, уже есть у очень и очень многих. И, если представится случай, будет пущена в ход.
Знания, доставшиеся от Олега, накладывались на элементарную логику, с которой я вполне дружил – и картина окружающего мира вырисовывалась достаточно четкая.
Пока раздумывал о конфиденциальности высших каст общества, и осмысливал перспективу провести следующий год-два без личного терминала, вернулся фон Колер.
– Алексей Петрович, Анна Николаевна ждет вас, – произнес барон, едва переступив порог. Выглядел Максимилиан Иванович устало – словно вагон разгрузил, а не с княгиней беседовал. Хотя готов поверить – энергии в разговоре с княгиней он мог потратить не меньше, чем на погрузочно-разгрузочные работы.
Кивнув барону, несколько секунд посидел, размышляя. Не знаю, как повел бы себя Олег в данной ситуации. Со мной осталась полностью его память, но не эмоции. Может быть, он импульсивно отказался бы, и разговаривать с княгиней не стал. А может и нет.