— Точно так же, как я буду стоять рядом с тобой и пытаться делать то же самое.
— М-м-м, это не то же самое, — возразил Хейло. — Ты забыл, что у тебя будет прикрытие?
Оу, точно. Да, дерьмо. Когда я усмехнулся, Хейло сжал челюсть. Вайпер, тебе лучше заткнуться.
— Я бы не беспокоился об этом, — сказал я. — Жак — профессионал, и будут только ты и я, он и Молли. Ему все равно, встанет у тебя или нет. Черт, может ему даже понравится. Он дал четко понять, что ты великолепный… красивый мужчина.
— Это твое напутствие? — Хейло нервно потер лицо, и я наклонился.
— Нет. Вот мое напутствие. Ты выглядишь охуеть как горячо голым, и я не могу дождаться, когда повешу эту фотографию над моей кроватью, и буду дрочить каждый раз, когда останусь в ней без тебя. Теперь снимай штаны, Ангел. Или я сам сниму их.
Мои слова достигли цели. Хейло сделал не совсем устойчивый шаг назад и, с глазами, полными огня, потянулся к молнии, но именно мне пришлось повернуться к нему спиной, и закончить раздеваться, не прикасаясь к нему, чтобы убрать свои загребущие руки от Хейло и спокойно раздеться.
— Ладно, вы двое, — позвал Жак пару минут спустя, когда пространство было очищено, и Молли передала мне мою гитару. — Давайте попробуем найти позицию, которая понравится нам всем.
Хейло издал звук, похожий на замученный стон, а затем, скрестив руки на груди, подошел к Жаку и ко мне. Я перекинул через плечо гитарный ремень, прикрыл инструментом низ живота и полувозбужденный член.
— Итак, давайте сделаем это, — сказал Жак, глядя на меня. — Вайпер, я хочу, чтобы ты стоял спереди, лицом ко мне и к камере. Гитара выглядит идеально, но пусть твоя правая рука свободно лежит на струнах.
Я встал в нужную позу — ноги слегка раздвинуты, пальцы правой руки низко на струнах.
— Отлично, отлично, — кивнул Жак. — И пусть левая рука висит ближе к телу с боку.
Сбоку? Это было интересно. Но эй, я не был фотографом, и если именно это хотел Жак, я не собирался с ним спорить.
— Да, вот именно так. Теперь, Хейло, — сказал Жак и посмотрел на Хейло, я сделал то же самое. Ангелу явно было неловко и не по себе. Жак поманил его пальцем. — Подойди ближе.
Щеки Хейло стали пунцовыми. Он сделал пару шагов, и приблизился ко мне с правой стороны. Когда Жак посмотрел на наши тела, Хейло пробормотал:
— Это, блядь, безумие.
— Отлично, — сказал Жак. — Я хочу, чтобы ты оседал его ногу.
— Что? — переспросил Хейло и немедленно отскочил. — Я никого не седлаю. Вайпер? Мои родители увидят это.
И если что и может убить жесткую эрекцию, так это слово «родители».