«Часто и обстоятельно, девочка».
Если бы он мог кончить без наказания. Черт, если бы он вообще мог кончить. Хотя девушка заставила его почувствовать за последние двадцать четыре часа больше, чем кто-либо другой — он не мог вспомнить, как долго — возможно, она не была готова преодолеть его постоянную потребность угодить Безразличию.
— Ты права, — сказал он, его голос был жёстче, чем он хотел, полон силы и без намёка на соблазн. Учитывая трагедию её прошлого, ей нужно снисхождение. Пьюк не был уверен, что это сработает. До его одержимости, он брал своих женщин жёстко. — Захочется.
— Ну, а мне нет. Никогда.
— Это ты сейчас так думаешь, но я изменю твоё мнение.
Или попытаюсь умереть.
Нет, точно нет. «Война важнее женщин».
Если бы ему пришлось отказаться от секса, он бы сделал это. И он должен ей это сказать — должен успокоить — нельзя медлить…
Он прижал язык к нёбу и промолчал. Ни в коем случае Пьюк не стал бы ограничивать себя до такой степени. Потому что, когда дело касалось секса, он не станет лгать. В этом он всегда будет с ней честен.
Тщательно обдумав своё следующее утверждение, он привёл ещё один аргумент.
— Не то, чтобы я стал тебя принуждать, — сказал он. — Я подожду, пока ты сама этого не захочешь… не захочешь меня.
— Говорю же тебе, не важно насколько искусным ты себя считаешь, ждать тебе придётся вечность.
— На протяжении месяца ты окажешься в моей постели, гарантирую.
Она смягчилась, и повеяло сожалением, как будто она боялась ранить его чувства. В то же время по ее коже побежали мурашки, как будто ей понравилась эта идея.
«Так выразительно… так прекрасно».
Лед снова треснул, и в груди поднялась волна жара. Член Пьюка затвердел и стал болеть, его тело отчаянно нуждалось в освобождении.
О, да. С ней он готов был достичь оргазма.
В глубине души тлело возбуждение. Молча, он сказал ей: «Доверься мне, женщина. Позволь мне освободить тебя от твоих страхов».
Раздалось рычание.
Пьюка затрясло, жар спал.
Вдалеке хрустнула ветка. Его уши дёрнулись, он напрягся и просканировал оазис… вскоре уловив запах убийства и хаоса Уильяма на ветру.
— Уильям вернулся. — Неподходящее время. — Он будет здесь через пять… четыре… три…
— Тебе стоит уйти, — Джиллиан сделала прогоняющее движение руками. — Пожалуйста.
Она беспокоилась о благополучии Пьюка? Как мило и очаровательно. И совершенно неожиданно.
— Один, — сказал он, закончив обратный отсчёт. Пьюк бросился к пальме в ста ярдах от него, чей толстый ствол скрывал его, а также позволял продолжить дежурство около Джиллиан.
Уильям вышел из дома и направился прямо к девушке. Когда он заметил охранников без сознания, злоба вспыхнула в его глазах, на мгновение окрасив красным чистые радужки.